— Айден, прости, — выдохнула я.
Его руки не расслабились — казалось, будто он вот-вот разорвёт руль на части. Его глаза неотрывно смотрели вперёд, намертво зацепившись за дорогу. Стрелка спидометра росла. Уже восемьдесят. Что-то острое ударилось о лобовое стекло — возможно, галька. "Ровер" слегка повернул в сторону стального ограждения трассы I-84. Нет, только не автомобильная авария. Я обхватила себя руками, неистово нашёптывая:
— Водород, 1.008. Гелий, 4.003. Литий, 6.94. Берилий —
Он втянул глубокий вдох и моргнул. Раз. Два. Его грудная клетка сокращалась, а мускулы перестали сотрясаться. Он просканировал трассу, и "Ровер" замедлил свой ход, уверенно держась центра нашей полосы. Я поняла, что состояние транса прервано, когда он повернул голову в мою сторону и посмотрел на меня. Из-за слабого света спидометра я не могла расшифровать его взгляд.
— Я очень, очень сожалею об этом, — пробормотал он, прозвучав пристыжено. — Я не хотел — ты в порядке?
Я не могла ни говорить, ни отвести от него взгляд. Но я почувствовала, как "Ровер" вновь резко сменил курс, сворачивая вправо, и Айден выжал тормоз. Периферийным зрением я заметила, как замигали аварийные сигналы. Он смотрел мне в лицо, пальцами нежно лаская мою щёку.
— Мне очень жаль, — повторил он, его голос звучал мягче, чем я когда-либо слышала. — Я не хочу пугать тебя.
Он и не хотел. Напугало то, что он увидел в своей голове. И разбитый "Жук" моих родителей.
— Иза, — впервые за всё время нашего общения он назвал меня уменьшительным именем. — Ты в безопасности. Это просто... ретроспектива. Мимолётная.
Мимолётная? Как же тогда выглядит продолжительная?
Он склонился ближе ко мне и нежно подул мне в лицо. Его приятный аромат вернул меня к жизни, и я сделала глубокий вдох.
— Поговори со мной, Элиза. Хочешь, вернёмся?
Это прорвалось сквозь меня. По мне так лучше пусть он разорвёт "Ровер" в клочья, чем возвращение назад.
— Конечно же, нет! Я хочу быть здесь. Заботиться о тебе.
Он прикрыл глаза и покачал головой.
— Это так неправильно.
— Нет, правильно. Я в порядке. Ты не сделал мне больно.
Я никогда ему не скажу, что его ретроспектива послужила спусковым курком моим собственным воспоминаниям. Если я ему об этом расскажу, я никогда его больше не увижу.
Он ничего не ответил. Я прикоснулась рукой к его лицу, молясь, чтобы он всерьёз не надумал вернуться в Портленд.
— Пожалуйста, скажи мне, что я сделала, что тебя так расстроило? Чтобы я никогда больше так не поступила.
Он посмотрел на меня и включил в салоне свет.
— Ты ничего плохого не сделала. Ты успокаивала меня. Причина всему этому только я сам. Доверься мне в этом.
Я изучала его глаза. Сейчас они были спокойными.
— Да, но, безусловно, я сказала нечто, что напомнило тебе о чём-то...
Он нежно накрыл ладонью мой рот и покачал головой.
— Элиза, напоминания не влияют на меня. Я реагирую на приводящие в действие раздражители. Это — всё — я.
Похоже, он решительно был настроен взять всю вину на себя, поэтому я запрятала это подальше в потаённые уголки моего сознания для последующего глубокого анализа. Было ли это связано с его родителями? Нет, вряд ли, мы ранее уже разговаривали о них. Я кивнула, и своей ладонью накрыла его руку, которая успокаивающе обрамляла мою щёку.
Он улыбнулся.
— Вот, это моя девочка.
Возможно, дело было в его улыбке, или в том факте, что он назвал меня своей девочкой, но я улыбнулась ему в ответ. Он оставил поцелуй на моём виске, а потом поцеловал в губы.
— Поехали. Это место уже давно ждёт тебя.
Он завёл двигатель и снова выехал на трассу I-84. Он нажал кнопку на руле и посмотрел на меня.
— В твою честь, — сказал он, когда зазвучала музыка. Я ожидала "К Элизе", но нет. — Ice Ice Baby54.
На это мне пришлось рассмеяться.
— Мой национальный гимн.
Он продолжил перелистывать песни — все они имели отношение к нечто ужасному, выпавшему на долю ICE. "Лед становился тоньше", "Растопить лёд", "Шоколадный лёд сходит с ума". Я рассмеялась над его версией романтической музыкальной подборки. (прим. переводчика: игра слов: ICE – лёд, но также служит аббревиатурой иммиграционной и таможенной полиции США)
— Детка, я могу заставить тебя чувствовать себя знойно, страстно, горячо, — напевал он тихим голосом.