— Любимые праздники? — допрос продолжился, когда он подписал "Повесть о двух городах".
— Я ссылаюсь на пятую поправку.
— Ты что? — улыбнулся он.
— Ссылаюсь на пятую поправку. Я не отвечу ни на один твой личный вопрос, пока ты не расскажешь мне что-нибудь о себе. И более того, я откажусь позировать для картины, — пригрозила я, воспользовавшись тем незначительным из инструментов воздействия, которым я обладала.
— Мы не можем этого допустить, — он подписал "Таинственный сад" и отложил ручку в сторону. Сделал глоток вина. Его взгляд стал напряжённым, но он улыбнулся: — Ладно, что бы ты хотела знать?
Я была настолько ошеломлена приглашением, что чернила капнули с пера на страницы "Тысяча и одна ночь" и вопрос получился "в лоб":
— Почему нигде нет никакой личной информации о тебе?
— Потому что по определению, такое больше не сможет быть чем-то личным.
— Куда ты ходишь, когда хочешь убежать от реальности?
— На самом деле я не могу убежать, как мы уже выяснили это.
Он постучал себе по виску. Его голос стал жёстче, поэтому я перешла на более безопасную территорию, пока он опять не закрылся от меня.
— Кто твой лучший друг?
Его улыбка по-прежнему была искренней. Он снова взял ручку и подписал "Прощай, оружие!".
— Маршалл.
Я широко улыбнулась, когда получила поистине первый настоящий ответ от него. Нечто такое обыденное, как лучший друг.
— Маршалл живёт где-то здесь поблизости?
У меня было сильное желание услышать в ответ "да". Я не испытывала потребности встречаться с ним, но это означало бы, что кто-то смог пробиться через стены Айдена и быть рядом с ним.
Он пригубил ещё немного вина и подписал "Приключения Гекльберри Финна".
— Нет.
— Ох! Ты часто с ним встречаешься?
— Не так, как хотел бы, — он подписал "Рождение Венеры" и встал. — Не хочешь ли своего десерта? Я уверен, ты найдешь это более увлекательным, чем моя дружба, — не дожидаясь моего ответа, он широким шагом направился в кухню.
— Я очень сомневаюсь в этом, — сказала я, следуя за ним.
Он двигался настолько быстро, что уже был у шкафов. Я села за стол для завтраков. Я собиралась спросить о том, как долго он был знаком с Маршаллом, когда он повернулся ко мне и одарил улыбкой.
— Даже "Бачи"? — спросил он, поднимая куполовидную крышку с серебристой тарелки, на которой аккуратно были сложены шоколадки в серебристой упаковке, обрамлённые яблочными дольками.
Вздох изумления сорвался с моих губ. Как много "Бачи" здесь? Одна, две, три, четыре -
Смех Айдена заглушил мою арифметику. Он поставил тарелку передо мной.
— Тридцать, — произнёс он.
Мой живот скрутило и обожгло, слово там прорвало язву.
— Что ты сказал? — прошептала я.
Он нахмурился.
— Тридцать? Пожалуй, у меня найдётся больше, если ты хочешь? Что на это скажешь? Шестьдесят? Сто?
Впервые, с момента как я услышала это, его голос стал смущённым. Его тембр настолько сильно располагал к себе, что я оторвала свой взгляд от серебристой шоколадной башни и пристально посмотрела на него.
Он всё ещё хмурился.
— Я могу выяснить, не продается ли компания, которая их производит? — предложил он вполне серьёзно.
Этого хватило, чтобы заставить меня рассмеяться. Айден Хейл может и имеет уникальные мозги, но девичья одержимость им несомненно находится вне его дедуктивных способностей.
Я схватила его за ворот рубашки и поцеловала его.
— Давай начнём с тридцати, — ответила я, даже, несмотря на то, что "начнём" не имело к этому никакого отношения.
Он обхватил руками моё лицо, его губы и язык превзошли мои. Его сердцебиение барабанило под моей ладонью. Неожиданно он отстранился и пристально посмотрел на меня. Его глаза были необыкновенно спокойными. Пока я смотрела в них, в свободные от эмоциональной динамики, это заставило меня задуматься: "а не был ли это такой момент, когда он хоть на мгновение ничего не вспоминает".
— О чём ты задумался? — спросила я.
Он покачал головой.
— Заблудшая мысль. Не хочешь ещё вина?
— Вообще-то, немного теплого молока, если ты не против, — пробормотала я, так как мой мозг был полностью занят расшифровкой выражения его лица.