— Молока? — улыбнулся он.
Я кивнула. У меня был скрытый мотив для этого. Молоко помогает мне бороться с ночными кошмарами, и сегодня ночью я не собиралась видеть их.
— Ладно, будет молоко.
Он открыл холодильник, наполнил молоком из пакета два хрустальных стакана и подогрел его в микроволновке. Я сделала фотографию своей камерой.
Он прищурил глаза.
— Зачем ты делаешь так много фотографий, Элиза?
— Конец эпохи, — правдиво ответила я.
Он вынул стаканы из микроволновки, пристально смотря на меня. Приводило в замешательство то, как он никогда не смотрел на то, что делал. Он сел рядом со мной, подал мне стакан и прикоснулся своим стаканом к моему.
— За новую эпоху, — сказал он.
— И за старую.
Я улыбнулась, не в силах пить за новую эпоху, которая ожидает меня впереди. Я потянулась к башне из "Бачи", взяла верхнюю шоколадку, а остальные решила оставить на все мои оставшиеся дни.
— Разделишь одну со мной? — спросила я его.
— Ты можешь себе это позволить?
— Едва.
Он усмехнулся и взял "Бачи". Я наблюдала, как его длинные пальцы сняли серебристую упаковку и нашли записку.
— Что там сказано?
— "В любви как на войне, все средства хороши", — тихо прочитал он цитату на вощёной записке.
— Ну, не так фатально, — тайком я была рада, что заколдованное "Бачи" не сообщало ему нечто такое, типа "женщина с картины влюбится в тебя", и тем самым напугает его до смерти.
— Так ли это? — он снова посмотрел на записку и положил её на мраморную столешницу. — А что говорит твоя?
Я развернула свою шоколадку, вылавливая первым делом записку. "Нет, поцелуй — не тайна, а секрет, но в губы сказанный случайно!". Ну, спасибо, Ростан! Всё та же нахлынувшая пустота бродила в моей груди, когда я задалась вопросом "было ли это одним из видов секретов Айдена, который он разделит со мной". Может быть, я должна вконец прекратить читать это проклятые записки.
Я сглотнула и подняла вверх глаза.
— Расскажи мне секрет, Айден.
Он медленно наклонился, пока наши губы не встретились. На вкус он был как молоко и "Бачи". Его губы нежно двигались, словно он шептал. Но затем его поцелуй изменился. Он встал настолько резко, что стул опрокинулся на пол позади него. Он сжал мои волосы в кулак и рванул мою голову назад, его рот был в нескольких дюймах от моего рта.
— Ты хочешь знать секрет, Элиза?
Я кивнула, затаив дыхание.
— Я никогда не целовал никого в губы, — прошептал он. — Слишком много вкуса, слишком много сути женщины, чтобы помнить. Но мне нравится целовать тебя.
Я была настолько ошеломлена этим откровением, что отступила назад, но он сдавил мой подбородок, качая в отрицании головой. Обняв меня за талию, он приподнял меня, я ногами обхватила его за талию, и он медленной походкой подошёл к мраморной кухонной столешнице. Он усадил меня на неё, потянулся к моему стакану с молоком и сделал глоток.
— Есть гораздо лучший способ пить молоко, — подмигнул он.
Он выглядел чересчур греховно. В его глазах мелькнул некий умысел, словно он был на задании. Я запустила руки в его волосы и притянула его ближе к себе. Я погладила его щёку, задержавшись на шраме. Побуждение поцеловать его было настолько сильным, что я наклонилась, вымаливая глазами разрешение. Он улыбнулся и кивнул.
Я осторожно подула на шрам. Он имел форму в виде буквы L. "Во имя любви" бесконтрольно подумала я, находясь под воздействием Хейлиума. Я прижалась губами к шраму. Это была узкая дорожка, со временем ставшая жёсткой. Он оставил оттиск на моих губах. Я снова поцеловала его.
Он простонал и начал целовать знакомые мне участки, которые он ранее уже пометил. Мою челюсть, моё горло, мою ключицу.
— Ты хочешь знать ещё один секрет? — прошептал он, касаясь моей кожи.
Я простонала "да".
Он поднёс свой рот к моему уху.
— Ты мне нравишься в этом платье, потому что выглядишь так, словно принадлежишь счастливому времени.
Он развязал бант на спине. Я была слишком потеряна, чтобы найти смысл в его словах, поэтому просто вняла их. Медленно он расстегнул молнию и приспустил платье с моих плеч, обрушив поток поцелуев на них. Сняв полностью с меня платье, он положил его на столешницу. Затем отступил на шаг назад, пристально рассматривая меня. Я полностью осознавала, что свет был включен, но его вчерашние слова до сих пор звучали в моих ушах. "Не прячься от меня". Я боролась со своей скромностью до тех пор, пока он не улыбнулся.