И это всё? Это всё, что он собирался сказать?
— Так к каким решениям ты пришёл?
Он встал и подошёл ко мне. Его походка была такой же медлительной.
— Ко многим. Но чем же ещё заниматься ночью. Ты голодна? Не хочешь позавтракать?
Завтрак?
— Нет уж! Я лучше поговорю.
Он одарил меня "миллионы-миль-отсюда" улыбкой.
— Не сейчас — у меня конференц-звонок. Чувствуй себя как дома. Вскоре увидимся.
Он прошествовал мимо меня, забирая свою сдержанную улыбку с собой.
— Айден? — окликнула я его.
Он шёл настолько быстро, что был уже почти за порогом комнаты. Он повернулся, его взгляд был выжидающим.
— Да?
— Это имеет отношение к твоему ночному кошмару? Поэтому ты ведёшь себя так... так необычно?
Ничего не изменилось на его лице.
— Нет, Элиза. Ночной кошмар не имеет никакого к тебе отношения, — его голос прозвучал официально так, словно он сказал "не твоё дело".
— Да, имеет. Ты не вёл себя подобным образом до прошлой ночи.
Это был ещё один колющий удар мне в живот, я скучала по мужчине, которым он был. Красивый, нежный мужчина, дающий мне "Бачи" и нашёптывающий секреты.
Ни единой эмоции не промелькнуло в его глазах. Он сделал несколько шагов в обратном направлении в комнату и остановился – находясь всё ещё довольно далеко от меня.
— До прошлой ночи ты попросила о двух днях, и я тебе их дал. Был ли у меня ночной кошмар или не был — это не относится к делу. Время вышло, Элиза.
Он развернулся и покинул комнату, свет мерцал по мере его продвижения по коридору.
Мои колени подогнулись в тот же миг, как он завернул за угол, и я осела на софу. Моё время вышло. Как же хорошо я это понимала. Я уставилась на стопу книг, приобретённых в "Пауэлсе", расположившуюся у стены, на террариум цветов, на свою новую камеру "Никон". Внезапно для меня всё это стало маловажным. Поверхностным. Словно гравитация, которая удерживала их от возможности быть унесёнными ветром, погасла и теперь они беспризорно вращались во вселенной. Точно так же, как и я.
Я думала, что всё это было из-за ночного кошмара. Но теперь, услышав его, я смотрела на прошлую ночь новыми, наконец-то, ясными широко открытыми глазами. Он сказал "до свидания" ещё даже до ночного кошмара, когда занимался со мной любовью. "Это то, о чём я буду вспоминать, когда буду смотреть на эту картину". Почему? Что это было? Я теребила подол своего платья, когда предположения в моём рассудке свелись в таблицу.
Вариант первый: Ему не особо нравится настоящая девушка, в отличие от той, что изображена на картине. Возможно, я была чересчур сумбурна, слишком открыта, слишком закрыта, слишком "всего", чего по утверждению Реаган мужчины не хотят.
Вариант второй: Всё дело в его демонах. Какой бы демон не терроризировал его ночью, заставляя его мускулы натягиваться и закрываться его от окружающего мира, он действительно удерживает его от меня.
Как только эти варианты сформировались у меня в голове, мне захотелось бежать и не думать о том, что случится потом. Но как, ни странно, я не смогла заставить себя уйти. Независимо от того, какая из гипотез правдива, я беспокоилась о нём. Но как я смогу помочь мужчине, который не хочет принимать помощь?
Я ещё покрутила подол платья, задаваясь вопросом "а как бы поступила моя мама". Как бы она поступила с отцом? Они всегда были искренними друг с другом. У них никогда не было секретов. И вот именно так я поняла, что мне требуется сделать. Не только потому, что это будет верным поступком. Но и потому что это может дать толчок Айдену тоже открыться. Это должно было помочь.
Я встала, мои колени дрожали. С каждым сделанным вглубь по коридору шагом, я в мыслях прокручивала свои слова. Когда я достигла закрытой двери, ведущей в библиотеку, резкий тон его голоса остановил меня.
— Просто используй мою чёртову карту, Хендрикс. Мы что должны каждый грёбанный год проходить через это?... Нет, я вообще-то подумываю уехать сегодня вечером... Да, так хорошо... Увидимся через две недели.
Он швырнул телефон, и затем стало тихо. Он уезжает? Почему? Куда он собирается? Ещё один поток дрожи разнёсся по моей коже. Я сделала глубокий вдох, распрямила плечи и постучала.
— Да? — отозвался он таким же резким тоном.
Я открыла дверь, ощущая меньше гостеприимства, нежели в кабинете иммиграционной службы. Он стоял за огромным столом, перед тремя беспрерывно работающими компьютерными мониторами. Когда он увидел меня, его глаза выдали некую озадаченность. Затем вернулось невозмутимое выражение лица. Я подождала пока он хоть что-нибудь произнесёт, хотя бы просто моё имя в качестве признания, но он этого так и не сделал. Он просто ждал, с вопросом в глазах.