– Мы пойдем туда, если ты считаешь, что это важно. И все-таки я не люблю вмешиваться в такие масштабные проблемы.
– Поздновато спохватился. Мы оба в них уже влезли по уши.
– Неа, – наемник веско поднял палец. – Пока еще нет, только на полпути к этому.
– И еще не поздно остановиться? – иронически усмехнулся сталкер.
– Не поздно, – согласился наемник, прекрасно зная, что они этого не сделают.
Костер догорал. Стрелок собрал несколько карт, которые почти наверняка еще пригодятся, а остальные документы бросил на угли. Старая бумага не занялась сразу, а почернела, скорчилась, в воздухе едко запахло пылью.
Про заброшенные лаборатории говорили разное.
– Это бывшие лабы ученых, именно там мутанты появились.
– Нет, их уже после катастрофы переоборудовали военные, а раньше там занимались сельскохозяйственными исследованиями.
– Брехня все это, нет никаких тайн, просто старые подвалы, поросшие мифами.
Как всегда, правда была невероятнее любых выдумок. Сталкеры знали, что живут непрочно, но не знали, что непрочна сама Зона. Она отвоевывала территории у Большой Земли, душила флорой все постройки «О-сознания» и буйствовала, потрясая землю выбросами. Но не могла избавиться от человеческого влияния окончательно. Ядовитая змея была жива под завалами, хоть и не могла укусить.
Зона не исчезнет, это факт. Она растет и меняется. Никогда не удастся понять ее полностью, и под контроль ее не взять. Зона перестала измеряться стандартными человеческими мерками, это больше не мертвый кусок земли, у нее есть душа.
«О-сознанию» нечего ей противопоставить, но опасность грозит не Зоне, а сталкерам, в ней обитающим. Кто знает, сколькие выживут, если пси-поле Генераторов расширится. Да это, похоже, и происходит, если исходить из слухов. Если их не отключить, половина Зоны превратиться в сплошной «Выжигатель мозгов» .
– Идем, – наемник подал руку сталкеру, чтобы помочь встать с земли, но тот с фырканьем поднялся сам. Кое-что в этом мире никогда не меняется.
А все-таки тянуло Стрелка дальше, в непроницаемую темноту тоннеля, поближе к тайне. И даже наемник не мог ничего с этим сделать, потому что идти туда действительно было необходимо, и совсем не потому, что так хотел его напарник. Хоть он и обещал Доктору его защищать, сейчас ситуация стала так, что от их действий, пожалуй, будут зависеть многие жизни. Он знал, что на этот раз способен остановить сталкера. Стоит ему сказать – и они повернут назад. Но знание – ответственность, и точка невозврата уже была пройдена. Поэтому Шрам только вздыхал:
– И почему у меня такой непутевый напарник?
– Потому что так тебе и надо, – со смехом отвечал Стрелок.
Эту ночь они провели под открытым небом. Очень может быть, что вновь оказаться на поверхности придется еще нескоро.
Прежде, чем захлопнуть за собой гермодверь, сталкер некоторое время смотрел на пасмурное предрассветное небо – сквозь облака виднелись серебрянные гвоздочки звезд. Свежий ветерок просачивался в пыльный коридор, и страшно не хотелось отрезать себя от этого, оставаясь в пыльной темноте. Наемник мягко его позвал и Стрелок с неохотой потянул на себя тяжелый кусок стали. Глухо громыхнуло.
Эта часть подземелья резко отличалась от той, по которой пришел сюда Шрам. Видно было, что жизнь здесь остановилась куда позже, а то и вовсе не прекращалась полностью – на расстоянии нескольких метров друг от друга горели красноватые аварийные лампы. Свет этот был неровным, пульсирующим. Тревожным. Он то притухал, то снова разгорался, и слышалось тихое гудение работающей электрики. Наемник нечасто бывал в таких лабораториях, и целиком доверился напарнику.
Несколько секунд – а то и минут, ощущение времени напрочь терялось в этом багровом сумраке – Стрелок просто прислушивался, а затем, слегка кивнув, двинулся вперед. Из-за тусклого освещения не удавалось разглядеть помещение полностью, но сразу бросалась в глаза громоздкая сетчатая конструкция впереди. При ближайшем рассмотрении это оказался лифт советских еще времен. Допотопный, в котором дверь когда-то приходилось открывать вручную, но большой, прочный. Желания приближаться к нему не было никакого, это чернеющее на фоне лестницы чудовище просто устрашало, щетинясь кусками мелкой железной сетки. Едва они поравнялись с лифтом и оставили его позади, как металл ожил. Дико заскрежетало, словно древний механизм и правда был живим существом, просыпающимся от векового сна. В кабине зажегся неяркий желтый свет и она медленно-медленно поползла наверх, но теперь уже совершенно беззвучно. Что-то невыразимо жуткое сквозило в этом безмолвии. Когда кабина поравнялась с полом, раздался хриплый звоночек.
– Можно считать это приглашением? – обратился в пустоту сталкер. Наемник яростно выматерился. Когда-то на Руси считалось, что нецензурной бранью можно отпугивать нечисть, но если б это было так, сталкеры могли бы в принципе не носить оружия. Быть может, спасало бы даже от товарищей по ремеслу.
– ...учие дерьмо.
– Может хватит? – не выдержал Стрелок. – Впереди наверняка еще похлеще вещи встретим. Это все так, цветочки. А ягодки будут дальше.
– Не могу никак привыкнуть, – пожаловался Шрам. – Как ты такое выдержал?
– Ну, у меня, вообще-то, особенного выбора не было. К тому же я вот в людей стрелять не люблю, и, в отличие от тебя, от перестрелок держусь подальше. Каждому свое.
Несмотря на то, что наемник явно избегал разного рода мистики, предпочитая ей опасность реальную, Шрам инстинктивно встал так, чтобы оказаться между напарником и предполагаемой угрозой. Это Стрелку польстило.
– Ладно, харе трепаться, дальше двигаться надо.
Лестница казалась бесконечной. Свет от фонаря едва достигал пола, когда Шрам посветил за перила, и по мере продвижения вниз воздух становился заметно холоднее. От него пахло могильной сыростью.
Было решительно невозможно понять, для чего использовалось длинное и широкое помещение, в которое они попали, спустившись до конца. Узкий мостик уходил от лестницы в неизвестность, а по бокам его были вмонтированы решетки, из-под которых в воздух поднимался горячий пар. Все это очень напоминало градирню изнутри, но, подсвеченный аварийными лампами, зал был больше похож на адский котел.
– Ты раньше видел такое когда-нибудь?
– Ничего похожего, – сталкер прикрыл лицо рукавом. – Я думаю, тут что-то техническое. Но на всякий натяни респиратор на морду.
Туман стоял довольно плотный, но за его завесой смутно виднелись ответвления. Это Стрелка совершенно не обрадовало. На карте не было информации, куда они ведут. Теперь придется внимательнее следить за спиной. Железо звонко отражало их шаги, но звук не успевал разойтись далеко. Акустика тут была весьма странная. На секунду сталкеру даже показалось, что откуда-то сзади раздалось рычание, но, остановив напарника, он так ничего и не услышал. В результате они просто двинулись дальше.
Про себя Стрелок решил, что, скорее всего, не ошибся, сравнив помещение с градирнями. Генераторы – конструкция сложная, должно же их что-то охлаждать. Так что скорее всего вокруг просто водяные испарения. Едва они вышли в обыкновенный коридор и Стрелок убрал респиратор, низкое, с хрипом рычание раздалось отчетливее. Услышал его и Шрам. Он плечом отодвинул сталкера, взяв наизготовку оружие. Здесь коридор сужался, и стрелять мог только один.
Снорка очередь срубила еще в полете, и мутант приземлился довольно далеко от них. Но больше он не пытался подняться и даже не шевелился, что настораживало куда больше, чем если бы тварь просто кинулась в атаку. Не прикончить их так легко, да и поодиночке снорков почти не встретить.
– Это что еще за херня... – подойдя ближе после того, как наемник выстрелил в голову уже неподвижному телу, Стрелок склонился над мутантом. Снорк выглядел потрепанно. Даже более потрепанно, чем ему полагалось. Помимо черных, пахнущих ацетоном язв и струпьев, сочащихся сукровицей, все тело его покрывали длинные рваные раны. Голова была практически отделена, и выстрелы монстра просто добили – ему и так недолго оставалось.