Тридцать три урода. Сборник

Пок (предводительствует эльфами, несущими крылья, уздечку, удила).

Хвостатому певцу отмашет хвост
Лад хриплой песни. Смысл сей речи прост.

^{Эльфы прикрепляют Лигею крылья. Лигей испуганно машет ими, взлетая и падая.}

Оберон. О, неразлучный, залетим далеко!

Пок (подстегивает втихомолку Лигея).

Скорей с ним в топь провалишься глубоко.
Парить он трусит. Всадником вскочи
Ему на круп, бока зажми — и телом
Божественным своим, в полете смелом,
Понурой твари леность улегчи.

^{Эльфы зануздали Лигея, прикрепили ему крылья, подкинули ему вверх ноги, подхватили его своими крылышками в воздухе. Оберон вскакивает на Лигея, как на осла. Музыка воздушная; тихие серебристые рога. Легкой тучей все поднимается и летит над вершинами деревьев к востоку.}

Пегаса^{177}, царь, ты раз-другой пришпорь.
Кто стал ослом, — с наездником не спорь.

^{Первые лучи солнца ударяют по верхушкам леса.}

Занавес

Действие второе

^{Поросшая травою и кустами площадь на вершине башни. Золотое стойло, крытое, с решетчатым затвором. Затвор приперт и изнутри густо заставлен ветвями. Возле широкого ложа, усыпанного мягко лепестками роз, — накрыт пиршественный стол: природные яства на золотых блюдах и напитки в золотых кувшинах, осыпанных самоцветными камнями. Через пробоину стены виден далекий морской горизонт. Эльфы прикасаются золотыми жезликами к кустам над ложем. Кусты обращаются в плодовые деревья, тяжело увешанные яркими плодами.}

Оберон (возлежит на ложе один).

Люблю. И верю: повторится час.
И снова будет мне моим Лигей.
Освободить в нем бога я клялся.
Дарить еще и все дарить хотел бы,
Но самый первый дар мне неподвластен:
Лигей не видит эльфа — и несчастен.

^{Приближается звон лютни и трепет быстрых крыльев.}

Титания (влезает через пробоину стены).

Любимый, чтоб с тобой прервать разлуку,
Я вслед луне треть мира облетела.

Оберон (встает ей навстречу и обнимает ее). Как две зари, твои пылают щеки.

Титания.

От ветра-летуна еще пылало
Из стрекозиных перьев покрывало,
Дар нежный твой, мой нежный Оберон,
Пронизывал свистящий аквилон^{178}.

Оберон. Целуй меня!

Титания. Твои тревожны ласки.

^{Идут к ложу}.

Оберон.

Нимало. Милая, прими фиал!
Сон пьяный сладко кровь резвит.

Титания.

                                         Хмельна
Без хмеля я возлюбленным своим.
Но что с тобой? Не светит лик твой странный:
Не скрыть тебе тревоги от меня.
Знать, снова вспомнил глупую забаву,
Что стоила мне столько слез и ссор!
У Фиды мальчик: он с ее малюткой.

Оберон.

Я о твоем любимчике и думать
Давно забыл. Но вижу — снова зависть
Грозит навохрить лик румяный твой.

Титания.

У самого набухла печень желчью.
Невесело леталось без меня!

^{Ветер поднимается, проносятся тучи, скрывая месяц. Лигей просовывает через затвор морду, увитую розами, и с любопытством оглядывает Титанию.}

Оберон.

Заботлива о радостях моих
Титания, с Тезеем насладившись
И Фиду милую приживши с ним.

Титания.

Твоей женой в ту пору не была.
Не ты ль сманил у князя Ипполиту?

Оберон.

Мне с девою стыдливой, тая, млеть
Отрадно было в ласках слишком нежных,
И все же с амазонкой развязаться
Я тайно рад был: проку мало в ней.
Умно ль, жена, завидовать забаве?
Ревнуют люди: не дано вмещать им.
Глаз вон тому, кто старое помянет.

^{Лигей выбегает из стойла с большим пуком цветов в руках, разбрасывает цветы перед Титанией.}