— Иван! — предупредил Глеб.
— Не бери в голову, Влася. Это подарок Глеба, и он смущается, когда его кто-то видит.
— Я придумаю тебе самую жуткую хворь! Будешь со следами от язв неделю ходить! Зато никто в деревне точно не узнает.
— Эй! Он же не просил себя заражать по-настоящему! — вмешалась Влася.
— Это он так шутит. — подсказал ей Баюн.
— Ну и шутки… — скривилась русалка.
— Что ж, раз уж мы всё решили, пойдёмте для начала трапезничать. — предложил Иван, подымаясь с трона.
— А что мне делать? — спросила Влася, взглянув на Глеба.
— Тебе главное не болтать. — отозвался тот. — Служке своей скажи, что я тебя в родное село решил сопроводить, чтоб с маменькой да тятенькой повидалась. И больше ни слова, поняла?
— Да что уж тут непонятного. — ответила Влася, опустившись на корточки, осмелившись наконец, погладить Баюна.
Не привыкший к ласке кот сначала нахмурился, но потом немного расслабился, позволяя чесать себя за ухом.
— Ай, Власечка, пониже спинку почеши! — вскоре уже во всю командовал он.
— Ладно-ладно. — отозвалась та, продолжая начёсывать кота. — Какой ты мягонький, на дне так рыбок не потискаешь.
— Царь-батюшка, не вели казнить! — осторожно заглянул внутрь стрелец, а следом за ним сунул голову в щель и вездесущий Прошка, который остался служить в тереме после смерти прошлого царя.
— Царь-батюшка, обедать идти изволите? — спросил служка. — Али вам в горнице подать?
— Мы уже идём. — коротко ответил ему Иван. — Пойдёмте, слыхал, что сегодня утка будет.
— Звучит вкусно, да, Баюн? — спросила русалка, нехотя отрываясь от кота.
— А ты знаешь толк, Власечка! — согласился тот, семеня следом за ней и Иваном, оглянувшись в дверях. — Ты идёшь, Глебушка?
— Я не голоден, лучше вздремну немного.
— Но Глеб, не гоже обед пропускать. — нахмурился Иван, повернувшись к другу.
— Я перекусил по дороге в терем. — ответил тот и, пресекая все дальнейшие вопросы, волшебным образом смылся.
— Он всегда такой недружелюбный? — спросила Влася, глядя на место, где только что стоял колдун.
— Я бы бил тревогу, если бы он стал со всеми сюсюкаться. — ответил Баюн. — Но ты, Иван, присматривай за ним, мало ли что, сам понимаешь.
Тот хмуро кивнул и направился трапезничать с остальными.
Свет с каждым шагом то приближался, то удалялся, словно маня за собой в конец тёмного коридора. Хоть это и был всего лишь сон, но с каждым шагом в нос будто ударял запах сырости, исходящий от голых стен, кое-где покрытых чёрным грибком и мерзкой плесенью. Наконец, показались очертания факела, что висел на опоре арки, завершавшей бесконечный коридор. Глеб ускорил шаг, словно охотник, преследуя пляшущий впереди огонь. Он не заметил, как перешёл на бег и со всей дури, влетел в просторное помещение с удивительно высокими для подземелья потолками.
Стены образовывали ровный круг, в центре которого на каменном возвышении стояла огромная клетка. Чёрные прутья словно рассекали пространство, а приглушённый красный свет, лёгкой дымкой исходивший от них, говорил лишь об одном — без колдовства здесь точно не обошлось. Глеб услышал тихие шаги и встретился взглядом с узником, заточённым в подземной тюрьме его сновидений.
— Сотню лет я тебя ждал. — прошелестел он, сверля вошедшего угрюмым взглядом.
Глеб отшатнулся от клетки, попятившись к выходу, но прежде, чем успел уйти, картинка перед глазами искривилась, а где-то вдалеке послышался обеспокоенный голос Баюна.
— Глебушка, просыпайся родименький! — кот сидел у изголовья, легко тыча его лапой в щёку.
Чародей нехотя открыл заспанные глаза, недовольно взглянув на кота.
— Только чур срываться будешь на Иване! Сам ведь хворь ему устроить обещал! — заявил Баюн прежде, чем Глеб успел бы что-то сделать.
— Точно… Сколько я проспал?
— Время к ужину близится. Ты не захворал, Глебушка? Может, к Яге? — насторожился кот, глядя на синяки под глазами чародея.
Но тот только отмахнулся:
— Ничего особенного, просто спать нормально не могу.
— Так давай с избушкой свяжемся? Тебе мигом отвар сонный доставят!
— Я и сам его сварить могу, здесь ума много не надо.
— Да только у тебя времени на это нет.
— Само пройдёт как-нибудь.
Глеб поднялся с кровати, приводя себя в более-менее человеческий вид, заделывая растрепавшиеся со сна волосы в привычный высокий хвост.
— Глеб. — уже серьёзно сказал Баюн. — Ты ведь слышал, что Яга говорила? Ты был на границе Нави, вдруг твои сны — это последствия.
— Сон — это всего лишь сон, Баюн, он ничего не значит.