Я потерял было дар речи, старик глядел на меня полу прикрытыми глазами, в воздухе словно витал страх, причём мой страх. Как это развалина смогла меня напугать? Не мог понять я. Неужели магия? Снова пронеслось у меня в голове. Как бы то не было, он меня раскусил, и что было делать я тоже не мог понять, все мысли перемешались, я не даже не знал что ответить, так я просидел до тех пор пока старик сам не нарушил молчание.
— Испугался? Вижу что испугался, даже дар речи потерял, но ты не пугайся, понимаешь, на твоём лице было написано что и как. Здесь дело не в магии, просто с годами учишься распознавать мысли других людей, я тебе даже так скажу, будь я на твоём месте, тоже так бы подумал. Здесь нет ничего плохого, на кону твоя жизнь, целая жизнь впереди, мои оставшиеся годы и в сравнении не идут. Но вот в чём твоя проблема, меня убить ты не сможешь, просто не сможешь, пытайся, не пытайся, это бесполезно.
Наступила тишина, я внимательно слушал старика, было очень интересно что он говорит, но было не понятно одно, почему он был уверен что я его не убью. Тот словно услышав мои мысли тут же ответил.
— Не забивай себе голову хлопчик, всё это не имеет значения, когда придёт время всё поймёшь, а пока жди, просто жди.
-— Чего? — Не мог понять я.
— Не чего, а кого.
На этом мы оба смолкли, старик наконец съел все свои сухари и лёг на свой стог сена, я же сидел за столом и переваривал всё то что произошло. В моей голове картина происходящего выглядела до предела странной. Во первых почему меня оставили в живых? Кто я такой что бы оставлять меня на этом свете? Во вторых, почему старик так уверен что я не убью его во сне? Откуда он может знать этого наверняка? В третьих, почему интересно он живёт с мной в одном доме, без какой либо охраны и защиты. Всё было настолько странно и запутано что голова моя разболелась, от чего я лёг обратно на свой стог сена, прикрылся всё той же тканью и попытался уснуть. Вскоре мне наконец-то это удалось.
14
На следующий день ничего нового не произошло, как впрочем и в последующую неделю тоже. Я потихоньку восстанавливался от повреждений, а старик тем временем то и делал что пил свои травяные чаи и поедал сухари. И в один прекрасный солнечный день я всё же не выдержал и решил спросить.
— Я то и дело вижу что вы без конца едите свои сухари. — Заметил уже в тысячный раз Ганс. — И ни разу не видел что бы вы хотя бы раз ели нормальную пищу. Скажите честно, вы всё это время питаетесь в тихую? И даже если так, в чём я ни разу не сомневаюсь, то скажите мне на милость зачем?
Старик украдкой улыбнулся, отпил ещё глоток своего чая, и сказал.
— Травяные чаи очень полезные, не зря я всё это время поил тебя ими. В них содержится большое количество полезных элементов.
— Полезных элементов? — Не понял Ганс.
— Я про витамины и микроэлементы.
— А что такое витамины и микроэлементы?
— Это...
Но не успел сказать Пафнутий, как в деревянную дверь вошёл коренастый человек. В чёрном плаще и капюшоне на голове. Было уже довольно темно, и на мгновение Гансу показалось что лица у человека вовсе и не было! Только чёрная овальная бездна.
На спине у него торчал огромных размеров меч, рукоятка которого торчала чуть выше его головы. На его поясе тоже был виден меч, только уже нормального размера.
— Наверное для быстрых ударов. — Промелькнуло в голове у Ганса.
Так же на поясе его висел охотничий нож, которым тот скорее всего разделывал туши зверей. Но больше всего его удивило, исходящая от пришельца до не приличия спокойная аура, хоть Ганс и не знал что такое аура, а точнее такое определение, но на интуитивном уровне чувствовал её от тех или иных людей. Хотя, хоть аура у него была спокойная, Гансу от этого легче не стало.
Пришелец некоторое время стоял неподвижно в темноте, словно изучая меня и отца Пафнутия. Я тоже не шевелился, то ли страх, то ли удивление, то ли ещё что то не давали мне и пальцем пошевелить. Затем тот наконец шагнул на тусклый свет исходящий от свечей. Тьма спрятанная за капюшоном с каждым шагом уходила, оставляя всё новые и новые фрагменты лица. Пока наконец не вышел тот самый Александр, оставивший мне глубокий шрам поперек туловища.
— Ну здравствуй Мудрец! — Поклонился он отцу Пафнутию.
Затем повернулся ко мне и тоже со мной поздоровался, только уже протягивая свою гигантскую руку, напоминающую лапу медведя.
— Выжил всё таки. — Присел он на стог сена где я обычно сплю, склонившись надвое.