Было видно что он устал, путь наверное был очень тяжёл, отчего тот уже окончательно лёг на мой стог сена.
— Чего застыл? — Спросил он у меня. — Рассказывай, кто таков, от куда будешь?
Скрестив кури на груди, я невольно отошёл на два шага назад. Не знаю, зачем я это сделал, то ли что бы не показывать страха, уйдя по дальше в тень. То ли, просто потому что мне так было легче с ним держать диалог. Но даже лёжа, уставший после долгого пути, он внушал мне не поддельный страх. Страх, какой обычно бывает у животного, которого ведут на скотобойню, ощущая страх смерти на интуитивном уровне. Сейчас мне казалось, что от моих слов зависит вся моя дальнейшая жизнь. И мне ничего не оставалось как заговорить.
— Меня зовут Ганс, я рыцарь Ливонского ордена и сын великого Фридриха. Внук не менее прославленного Флингель Штрауса. — Это был максимум на который меня хватило, дальше я громко вздохнул и отошёл ещё на один шаг.
Тот лежал всё так же неподвижно, потом посмотрел на отца Пафнутия который смотрел всё это время на меня. Затем отец Пафнутий повернулся к Александру, кивнул, и тот сказал.
— Молодец что правду сказал. Значит не трус, уже хорошо. Хотя... — Почесал он свою густую чуть рыжеватую щетину. — Ты это уже вполне доказал во время нашего с тобой боя. Смелости и чести тебе не занимать, а вот глупости!
После этих слов он неожиданно для меня засмеялся, смеялся он долго, то и дело держась за живот обеими руками. Пока я наконец не выдержал и сказал.
— Что тут смешного? — Недоумевал я.
— А то! Ахахах. — Смеялся тот. — Кто же на коннице бежит в крайний ряд врага? Ладно бы, если у вас был бы на это план, но нет, ты на лошади проскакал целых пятьсот шагов!
Я уже было хотел себя пересилить, подбежать к столу и схватится за маленький нож, который лежал на деревянном маленьком столике. Но тут отец Пафнутий сказал.
— Оставь его Саш, он и так бедный два месяца света ни видел! Ещё и ты тут глумиться над ним вздумал.
Тот перестал смеяться, пару раз кашлянул, после медленно встал, налил две кружки чаю и показал мне на тот же деревянный столик.
— Садись. Нас надо поговорить.
И мы поговорили. Разговор был очень долгим, я не помню сколько точно прошло времени, но когда мы уже закончили, петухи давно уже замолчали, и из небольших щелей пробивались яркие лучи солнца.
15
— Я не просто так привёл тебя сюда Ганс. — Сказал Александр, шагая вдоль узкой пещеры в непроглядную тьму, позади не отставая шагал Ганс, всё время оборачиваясь по сторонам и внимательно смотря под ноги. — Когда я был в твоём возрасте, то тоже многое не понимал, отчасти из-за воспитания, отчасти из-за скудного детского мышления. Я много дрался, обижал других, делал всевозможные пакости. Так продолжалось до того момента пока я не встретил Отца Пафнутия, хотя, как я в дальнейшем понял, не я его встретил, а он меня. И тогда моя жизнь кардинально изменилась, я осознал что все пакости которые я совершал, все гадости которые я делал, я делал потому что внутри осознавал свою слабость по отношению к этому миру. Я понимал что я всего лишь жалкий человек, способный только на такие же жалкие дела.
— Что он вам сказал такого что вы так кардинально изменились? — Спросил Ганс что бы поддержать разговор.
— Он избил меня до полу смерти. — Сказал тот мрачным голосом, от которого даже Гансу стало не по себе.
— Вы наверное шутите? Он ведь был очень старый даже тогда! Как этот маленький комок шерсти смог избить вас до полу смерти?
Александр неожиданно остановился, да так что Ганс влетел тому в спину и чуть было не сломал свой нос.
— Ещё одно подтверждение, что всё это брехня. — Подумал Ганс. — У этого парня спина словно скала, я будто врезался в каменную стену!
— Вот и пришли. — Сказал Александр, поднеся свой факел к какой то жидкости на полу, налитой в прямоугольную вырезанную форму прямо из камня. Идущей вдоль стены пропадая в непроглядной тьме.
И когда он уже поднёс свой факел окунув его в эту самую жидкость, форма идущая вдоль стены загорелась. И огонь словно змея направлялась зигзагами освещая огромную пещеру со всех сторон. И только теперь я понял что мы стояли в огромной по размерам пещере, шарообразной формы, с очень высоким сводом. Вокруг которой горел свет яркими языками пламени. А в центре стоял огромных размеров обелиск, на котором были вырезаны странные знаки в виде треугольников, квадратов, кружков, зигзагов, и не известными мне символами похожие на буквы.