Говорил Никодим: ошибка в том, что они всё время пытаются толковать слова Господа. Бог же всегда буквален, и говорит исключительно то, что имеет в виду.
Подойдя к Ростову, я нависла над ним:
- Бог остановил руку Авраама. Он ведь не дал ему зарезать сына! Что вы на это скажете?
- Вы правы. Господь остановил нож. Но Авраам-то не знал, что так будет. Он был преисполнен решимости выполнить приказ.
- Бог уже давно не говорит ни с кем! Он не мог приказать убить меня!
- Господь говорит через вас, Наоми. Вы - тот самый нож.
Тёплые, пахнущие пирожками объятия бабушки, шелест саржевого кимоно деда, запах акварельных красок и мокрой беличьей кисточки...
Оплетенная красным шнуром рукоять меча, его успокаивающая тяжесть и простота. - «Вот человек стоит на распутье между жизнью и смертью. Как ему поступить?» - дед бережно, через рукав кимоно, касается лезвия.
- «Пресеки свою двойственность, и пусть меч сам, один, стоит против Неба.» - отвечаю я. Дедушка улыбается одними глазами.
Чувствуя, как по лицу текут слезы, я не могла поднять руку, чтобы их вытереть. Ростов встал, достал из кармана платок, и промокнул мне щеки. Нечеловеческим усилием я удержалась от всхлипов.
- Не плачьте. Может, всё еще образуется. Вы - это вы, Наоми. Не всё укладывается в четкие схемы...
Заметив краем глаза подозрительный блеск на берегу, я шагнула к столику, оттолкнув Ростова, схватила пистолет и выстрелила шесть раз подряд по крыше пакгауза, по тому месту, где блеснуло. В воду, как мешок, свалилось тело.
«Зиг-Фрид» стрелял негромко, отдачи почти не ощущалось. Со стороны могли и не услышать... Барон уже тащил меня по трапу в нижнее помещение.
- Я заметила блеск оптического прицела.
- Вот о чем я и говорил, Наоми! Возможно, ваши наставники перестарались, делая из вас профессионального киллера. Но зато вы остаетесь живы. Пока.
- Целью могли быть вы, барон.
- Это не важно. - после небольшой паузы сказал Ростов. - Но теперь мне придется разбираться еще и с этим. За вами постоянно следят.
- Ну и пусть! Какая разница, когда умереть? Шехина там, или нет... Господь свидетель, я люблю Ярриста. И Никодим... Он ведь заменил мне семью. Но я не хочу быть ничьей пешкой. Я сама по себе.
- Тогда спрячьтесь, Наоми. Спрячьтесь так, чтобы никто не мог вас найти: ни друзья, ни... враги.
- Не буду я прятаться!
- Вас убьют, глупая вы девчонка! И все усилия пойдут прахом.
- Помогите вернуть меч, барон. Мне кажется, что вы - можете. А? Если не хотите, чтобы меня убили.
Лицо его вновь перекосило. Глаза пожелтели, запали в глазницах...
- Если б я мог, то скорее запер бы вас в бронированном бункере. Потому что вы, Наоми, в первую очередь - угроза для самой себя. Отдайте пистолет! - он требовательно протянул руку.
- Ни за что! - он горько усмехнулся.
- Давайте! Вы что, хотите, чтобы весь ваш путь был выложен трупами?
- Сейчас вы говорите совсем, как Яррист. - горько заметила я. - А я думала, мы подружились...
- Я не хочу быть вашим другом. Я хочу, чтобы вы остались живы!
- А мне всё равно! - я бросила в него пистолетом. - Я хочу, чтобы ваши планы, всех вас! - Провалились под землю! Я сама по себе, и не буду никого слушать! - я чувствовала, что меня несет. Но останавливаться было поздно.
Барон устало присел на ступеньку узкого трапа и посмотрел на меня снизу вверх.
- Как быстро вы почувствовали себя избранной, дорогуша. Но поймите: это - не привилегия, которой вы можете распорядиться по своему усмотрению, это Рок. Уясните главное: вы себе не принадлежите, и никогда не принадлежали... У вас нет и не будет своей жизни.
- Пусть так. - я упрямо дернула плечом. - Но как умереть, я буду выбирать сама.
Глава 24
ГЛАВА 24
ДЖОВАННИ
Америка, Чикаго.
- Посмотри на них, Чичо. Такие беспечные, такие... Красивые.
Из салона лимузина дон наблюдал за праздной толпой, окружающей наш лимузин, плывущий к широким дверям отеля Талботт.
- Тебе не кажется, что молодые женщины нынче привлекательны, как никогда?
- Вы правы, дон Лупе. Девушки и в самом деле хороши.
На парковочной полосе, кроме нашего, стояли еще несколько авто. Больше всего они походили на катафалки - черные, длинные, с глухими окнами. Ежегодный сбор Тригинты.
Лучано не торопился. Всегда приятно дать соперникам немного понервничать, и я подумал: если дону взбредет в голову развернуться и укатить восвояси, остальные поступят так же.
Наконец дон решил, что пора, и взял трость.
- Помоги мне выбраться, Чичо. Что-то подагра разыгралась... Это всё северный ветер. Терпеть не могу Чикаго. - по идее, сопровождать дона должен был Вито, как преданный сын и наследник; но в этот раз Лучано велел ему остаться дома.