Писатель С. Баруздин создал образ советской героической девочки, такой скромной, простой, настоящей! Читатель, узнав ее, станет богаче, что-то значительное и дорогое войдет в его жизнь, сердце забьется сильнее, мечтая о подвиге.
Вызывать высокие и чистые чувства — благородное назначение литературы. Повесть «Верить и помнить» — о таких чувствах. О доверии, памяти сердца, человеческой отзывчивости, поддержке друга в трудный час, о стойких и верных людях. Тяжкое испытание выпадает на долю Тимкиной матери. Тимкина мать — заслуженный агроном, вдова двух мужей: один погиб на войне, второго, Тимкиного отца, убили бандиты. Перенесла две беды, пережила, выстояла, трудом добилась почета, признания, вдруг… третья беда, страшная и стыдная, свалилась на голову. Спустя много лет из ФРГ приходит письмо. Пишет ее первый муж, и не погиб он вовсе, а благополучно процветает во Франкфурте-на-Майне и смеется над ней, над ее нелегкой судьбой в Советском Союзе. Когда-то похоронная сбила с ног вдову, но тогда была гордость за мужа… Как жить, если он изменил? Как смотреть людям в глаза? Зачем жить? Тут-то и приходит на помощь друг, секретарь райкома Нил Васильевич. Строчку за строчкой разбирает письмо и убеждает растерявшуюся, несчастную женщину: письмо — подлая фальшивка, клевета на ее мужа, советского патриота, солдата. Слушают вдова и сын ее Тимка: радость, что письмо — ложь, и больно, горько, что на мгновение, пусть на самый коротенький миг, они поверили лжи, усомнились в коммунисте. Кто-то там, на Западе, в ФРГ, замыслил оклеветать святую память солдата, опозорить солдатскую вдову. Если бы люди поддались клевете? Что было бы с Тимкиной мамой?
«Верить и помнить»! — зовет писатель С. Баруздин. Верить в человека, его совесть и честь. Помнить его труд, подвиги, доблесть, гибель за Родину.
«Я прочитала вашу повесть «Верить и помнить», — пишет С. Баруздину читательница Надежда Смирнова из Свердловска, — и всю ночь не могла уснуть. Плакала. Да, надо верить и помнить».
Книга С. Баруздина не о безоблачной жизни. Как человек проявляет себя в беде, в минуты опасности, в часы испытаний — вот что занимает и волнует писателя. Ведь тогда и сказывается настоящий характер, проверяются чувства.
«Лето, очень плохое лето»… Небольшой рассказ. Тревожно начало. Нескончаемы унылые дожди в Подмосковье. Шумит мокрый лес возле дачи, словно вздыхает. Отца нет, куда-то уехал. Лида не знает куда, но печаль мамы подсказывает: туда, где опасно. Мучительная тоска об отце, невыносимо жаль маму! Но надо держаться, нельзя нюнить. Надо ждать. И тут, как лучик солнца сквозь тучи, вспыхивает первая любовь. Еще неясная, трогательная, она поможет Лиде ждать и дождаться.
Что же это, любовь? — размышляет Лида.
«Сначала Лида думала, что любят красивых. Потом думала, что любят умных. Сейчас подумала о другом… Вот мать ее и отец. Она никогда не видела ничего, ни громких слов, ни ласк, — но сейчас она понимала, как они любят друг друга. Ведь заботиться друг о друге — это тоже любовь. И уважать друг друга, считаться друг с другом — любовь. И помогать — тоже любовь».
Так одним дождливым, тягостным летом, когда лишь шаг отделял от несчастья, к Лиде приходит глубоко человечное понимание чувства любви, и, наверное, жизнь ее будет полна и красива этим чувством. И, наверное, многие читатели этой книги задумаются, как Лида, о дружбе и любви, о силе этих чувств, благородстве и радости.
В книге есть рассказ, названием которого она названа, — «Тринадцать лет».
Может быть, твой возраст, читатель? Уже не детство, но еще и не юность. Подросток, отрочество. Пытливость, жажда узнавания, мечтательность, прямота, неподкупная искренность чувств
«Тринадцать лет» — лирический рассказ, главный герой которого, может быть, море, изменчивое и вечное, на берега которого приехали осиротевшие Таня с отцом. Но нет, героиня все же Таня. Странная и поэтичная девочка, у которой нет никакого призвания, никаких особенных свойств, разве только свойство задумываться да без конца слушать море, следить за его все новой и новой волной. Жестокое горе пришло к Тане, переменилась жизнь, надо решать: как жить, кем быть? Писатель показывает, как формируется Танин, сначала не очень определенный, характер. Как бесстрашно и честно она выбирает свой будущий, на всю жизнь, труд. И оказывается, призвание ее: приносить людям и обществу пользу. Жить не зря, не только для себя. Но бежать опасностей. Не бояться трудных путей.
Думается, и вся книга С. Баруздина убеждает: не надо бояться трудных путей.
А сейчас ты будешь читать книгу, милый читатель., Ты узнаешь новых людей, какое-то время будешь жить их жизнью, испытывать их чувства, будешь на стороне одних, сопротивляться другим. Может быть, тебе останется это незаметным, но писатель настойчиво поведет тебя за собой, раскрывая, что хорошо, а что плохо, и тебе прибавится душевного опыта. Кроме того, тебе будет просто интересно читать.
А это значит, что «Тринадцать лет» С. Баруздина — хорошая книга.
Мария Прилежаева
ЕЕ ЗОВУТ ЕЛКОЙ
— А я знаю. Ты и есть Александры Федоровны внук.
— Откуда знаешь?
— Похож. Ой, до чего ж похож! Правда! А чего ты раньше никогда не приезжал сюда?
Всего что угодно мог ожидать Ленька, но только не этого. Говорили, что он похож на отца. Это верно, пожалуй. Ну, на мать. Может быть. Частично. Но чтобы он, мальчишка, был похож на бабушку! Это невероятно. Ленька даже покраснел.
— А чего, я спрашиваю, не приезжал раньше? — не унималась она.
Почему он не приезжал сюда раньше? Как ей сказать! Может, это и нехорошо, что он никогда не бывал здесь, у бабушки. Но как-то все было просто, и он не приезжал. В пионерские лагеря ездил. На смену и на две. А в прошлом году и на три. А раньше?.. Раньше Ленька в детском саду был. Смешно, наверно? Наверно… С детским садом и ездил за город… Только этого он почти не помнил…
— Бабушка каждый год у нас гостила. Потому и не приезжал, — пробормотал Ленька. А про себя подумал: «Ну и девчонка!..»
Это было в предпредвоенном тридцать девятом, когда Ленька впервые попал в Сережки. Они встретились в магазине сельпо, куда Ленька ходил за солью.
Ее звали Елкой. Иногда ласково — Елочкой. Но так Ленька не решался.
В Москве он был парень как парень, а тут перед ней пасовал. Когда два года назад на спор с крыши трехэтажного дома спрыгнул — не боялся. Ногу сломал, пяточную кость, — терпел. Прежде в школе (во втором классе, кажется, учился) на перилах катался, упал в пролет лестницы, все зубы вышиб — молчал, не хныкал. А совсем давно, до школы еще, залез в колючую проволоку. Отцу пришлось разрезать ее ножницами, чтобы вынуть Леньку, а он и глазом не повел. Сжал зубы, а потом даже хвалился. Учителей в школе или старших ребят Ленька никогда не боялся. А тут…
Елка, Елочка, Елка-палка. Смешно, наверно? Наверно…
— А почему тебя так зовут — Елка? — спросил как-то он.
Вообще-то неожиданных имен в те годы было немало. Индустрия, например, Электрификация, Вил, Рабкрин, Сталина, Коллективизация…
У Леньки в классе даже один Проля был, а полностью — Пролетарская Революция. Когда вырастет, Пролетарская Революция Петрович будет!
Но Елки он никогда не встречал.
— А Сережки — разве не смешно? — выпалила она. — Почему наша деревня Сережками называется? Вот и не знаешь!
Ленька опешил: он не знал.
И откуда ему было знать! Он и название-то «Сережки» вроде не слышал. Знал, что бабушка живет где-то в деревне, что рядом есть речка. Нара называется. А Сережки…
Вот, например, все испанские города и провинции, где шла борьба республиканцев с франкистами — Мадрид, Толедо, Валенсия, Гвадалахара, Астурия, Каталония, — он знал. Всех героев-пограничников, начиная с Карацупы, знал. И всех стахановцев и летчиков, совершивших дальние беспосадочные перелеты на Дальний Восток и в Америку, не говоря уже о челюскинцах и папанинцах. Не только по фамилии, но и по имени-отчеству. Футболистов «Торпедо», «Спартака» — тоже. Даже там разных иностранных представителей в Лиге Наций. Все высоты у озера Хасан: Безымянная, Черная, Богомольная, Заозерная, Пулеметная Горка, Междорожная…