— Мне просто нужно было глотнуть воздуха, вот и все, — отмахнулась она от шута, как от назойливой мухи. — Если меня вырвет прямо у алтаря, это будет похуже порванного платья.
— Вы волнуетесь… все волнуются, — протянул Матео, задирая голову вверх и разглядывая совершенно ясное небо, без единого облачка. От движения его головы бубенчики заиграли переливчатую мелодию.
— Ну спасибо, успокоил, — прокряхтела Леонелла, отлепляясь от дерева. — Ну почему этот наряд должен быть таким неудобным? Я даже руки не могу прижать к телу, камни царапаются, — продолжая ворчать, Лео придирчиво оглядывала наряд, не потерялось ли чего. А когда подняла взгляд с удивлением обнаружила, что Матео… смеется, а бубенчики вторят ему, и создавалось ощущение, что смех шута так заразителен. И она не смогла подавить улыбку. — Я рада, что хоть кому-то из нас сегодня весело.
— Вы совсем не похожи на них, — проговорил Матео, и Леонелла отвела взгляд. Ей было настолько удивительно видеть в его глазах тепло, дружелюбие и преданность, что она все больше уверялась в нереальности происходящего.
— Ты имеешь в виду моих предшественниц?
— А разве не из-за них вы так волнуетесь?
— А у меня есть повод для волнения?
Лео буквально прошибло потом, так ей трудно было разговаривать с этим человеком. Все время, пока шла подготовка к свадьбе, он буквально вымораживал её, стараясь отвадить от короля, и вот теперь, за пять минут до бракосочетания, решил проявить признаки симпатии.
— Ты знаешь, почему умирали все его жены? — спросила она в лоб, потому что разум откровенно отказывал ей. Лео была как пьяная.
— Я догадываюсь, — уклончиво ответил Матео.
— Но мне, конечно, не скажешь?
— Если король узнает, что я говорил с вами наедине, да еще и о таких вещах, меня просто убьют. Я не тот человек, о котором будут горевать.
Лео кивнула и решила смотреть в другую сторону, куда угодно, но только не на менестреля.
— Я тоже скоро умру, да? — озвучила она свою самую страшную мысль и вдруг почувствовала, что ей стало легче. До этого момента она никому не могла задать этого вопроса или поделиться своими страхами, а тут вдруг выложила все шуту и отчего-то стало спокойнее.
— Вы очень сильно отличаетесь от всех женщин, что жили тут, — тихо ответил Матео. — Кроме, пожалуй, одной.
— Это какой же? — Лео изучила портреты всех бывших жен короля и поняла, что их объединяет одно — они были королевских кровей. А она нет. — То, что я не королева и не принцесса…
— Это неважно. Вы похожи на ту, которая действительно любила короля. И подарила ему меня.
Лео так удивилась, что буквально застыла с открытым ртом. Она знала, что Матео подкидыш и король дал ему кров, но то, что его мать королева…
— Нет, не королева Аэллина дала мне жизнь, но она вложила в меня свою душу. — Голос менестреля завораживал Леонеллу, казался сейчас самой прекрасной музыкой. — Она научила меня почти всему, что я знаю, окружила настоящей любовью, и я здесь только благодаря ей. Вы очень похожи на нее, не внешне, нет. У вас такая же великая душа, и я клянусь вам, если будет нужно, я отдам за вас жизнь.
Матео упал на одно колено и преклонил голову, а бубенчики на его венце снова заиграли, словно подтверждая его слова.
— Не знаю, что сказать, — пролепетала Лео, неожиданно вспомнив, что прогуливает собственную свадьбу. — Я тебе очень благодарна и польщена, и то, что ты сказал, действительно прекрасно, и я очень рада, что ты больше меня не ненавидишь. Но я должна сейчас быть у алтаря, а как добраться до праздничного зала, я не знаю…
— Я провожу вас, моя королева, — галантно указал рукой на вход Матео, и Лео двинулась вперед во всех своих одеяниях.
— Можно последний вопрос? — решилась она, собравшись духом.
— Для вас все, что угодно, Ваше Величество! — Матео изо всех сил старался не улыбаться, но не очень-то хорошо у него это получалось. — Вы можете спрашивать, что угодно и в любое время.
— Ты ведь хотел назвать меня «шлюхой»? «Красива молодуха, но люди говорят, что герцогиня шлюха» — ведь так должно было быть в твоей песне?