— Тш-ш… — приложила пальчик ко рту Джен Леонелла. — Не проговаривай этого вслух. Я даже себе признаться боюсь, потому… что боюсь выдать себя, если…
Джени закивала и снова обняла сестренку. Сама Джен тоже не пылала особенной любовью к мужу, но старалась стать ему другом и верным соратником, вела немалое хозяйство в Сумеречном поместье графа и закрывала глаза на его «проделки» со служанками, а граф был благодарен ей за это и исполнял любой каприз. Джени любила дамские романы и зачитывалась чужими чувствами и всем вокруг желала похожего. А теперь, когда стала вдовой, через положенное время и сама могла себе позволить испытать что-то подобное.
— Ну, а ты? — попыталась перевести разговор на другую тему Леонелла. — Сама-то думаешь выходить замуж?
— Да я-то выйду! Не обо мне речь, мне ещё год сидеть в трауре! Надо думать как тебе помочь, а то зачахнешь ты тут, запертая в замке.
— Ты со мной, и от этого мне уже легче. Так что не надо ничего выдумывать, иначе доложат королю и нам с тобой тогда обеим несдобровать!
— Да ладно тебе меня пугать! Тут в лоб нельзя, тут хитростью надо брать. — Дженни задумалась, перебирая длинные пряди Лео и закручивая их в причудливую прическу. — Слушай! Я читала в одном романе, как одна знатная дама сбегала к любимому, который был в опале.
— Тихо! — шикнула на неё Леонелла и огляделась. — Хоть комната и не прослушивается, но такие вещи все равно лучше не обсуждать в полный голос. Давай, на ушко мне говори, что ты там читала!
Опустив тёмную вуаль на лицо, Лео вышла из покоев, полностью облаченная для посещения храма. Она прикрыла глаза, выдохнула и, окинув взглядом свою свиту, готовую сопровождать королеву на мессу, чинно отправилась в сторону собора.
План Дженевры был, как и все гениальное, прост в теории, но вот насчет лёгкости его исполнения Леонелла сомневалась. Джени, внимательно оглядев сестру и себя заявила, что они смогут поменяться местами, только нужно выбрать место, где королева сможет быть у всех на виду, запираться в комнате не выход.
— Все должны видеть, что ты занимаешься чем-то подобающим для королевы, но вместе с тем, чтобы никто не понял, что вместо тебя — я. Мы с тобой почти одного роста, тебе нужно будет только надеть туфли на высокой колодке. И обязательно темную вуаль. Никого не удивит, если я или ты, вместе или по отдельности захотим помолиться за упокой души моего мужа в трауре. Придешь в храм, сядешь у алтаря, и через некоторое время выйдешь, якобы в туалет. Мы с тобой меняемся одеждой — принесу тебе простое платье, а сама надену твоё и пойду вместо тебя молиться. За молитвой никто не потревожит королеву и никто не поймет, что вместо тебя я. Так сможем выгадать для твоей свободы час или два, пока идет месса, может, и побольше. Я буду периодически выходить в укромное место и ждать тебя, как появишься — меняемся снова.
— И ты пойдешь на это ради меня? — удивленно спросила Лео, не веря, что егоза Дженевра сможет просидеть в соборе так долго.
— Ради того, чтобы ты вздохнула свободно — что угодно, Лео. Или ты совсем зачахнешь без своего леса, да и лекарства нужны. Сможешь время от времени навещать своих подопечных, а там — кто знает, как обернется, — улыбнулась Джени и лукаво подмигнула Леонелле.
И вот сегодня наконец сёстры решились на воплощение своего плана в жизнь. Конечно, всякое могло произойти, но пока король снова был в разъездах, Джени и Лео надеялись, что всё пройдет гладко.
Так и вышло. Когда Леонелла в простом платье, вся вымазанная сажей для ещё более серьезной маскировки, оказалась на своей излюбленной полянке в полном одиночестве, она просто… завизжала от восторга и, подобрав юбки, вприпрыжку побежала по траве, а потом упала, раскинув руки, вдохнула пряный запах лесных растений и уставилась в чистейшее прозрачное небо.
Думать ни о чем не хотелось, Лео была так счастлива сначала, словно ей удалось избежать смерти. Только сейчас она поняла, как ей плохо было сидеть в четырех стенах без возможности просто погулять, наслаждаясь природой. Весна уже полностью вступила в свои права, в лесу пахло едва пробивающейся листвой, весело журчащими ручейками, слышно было переливчатые голоса птиц. Так пахнет свобода и счастье, подумалось Леонелле, и она пыталась напитаться этими эмоциями впрок, если это было возможно.
В этот раз, когда подмена сестёр удалась, Лео постаралась сделать максимум вещей, которые последние полгода ей были недоступны. Быстро набрала необходимые травы, какие смогла в это время года, заглянула в казармы, снова закрыв лицо и надеясь, что её никто не выдаст, раздала указания солдатам напрямую, надеясь, что они всё поймут и хотя бы открытые раны перестанут у них гнить.