— Значит, вы мне солгали?
— Я пошутил, — без улыбки ответил он. — Было интересно посмотреть на вашу работу, а фантазировать самому у вас не было желания. И что вас не устраивает? Всё не отличается от настоящей жизни. Вы и правила установили такие, что в случае смерти исчезните навсегда.
— И моя жена — это пришедшая в мой мир душа? Почему же она ничего об этом не знает и не помнит прежней жизни?
— Об этом нужно спрашивать у вас, — сказал он. — Вы установили именно такие правила, и пришедшие в ваш мир вынуждены их принять. Если бы у всех сохранилась память, они играли бы в жизнь, сейчас они живут. Ведь у вашей жены нет детей?
Меня накрыло бешенство. Вскочив с кресла, я бросился его душить и проснулся.
Сердце колотилось, как сумасшедшее, а страх не отпускал, а, наоборот, становился всё сильнее! Рядом под одеялом посапывала жена, а за окнами в свете фонарей летел и кружился снег. Я постарался взять себя в руки, и это получилось. Идиотский сон зародил сомнение в реальности собственной жизни, и с ним надо было срочно разобраться. Ещё не хватало из-за этого свихнуться.
Что там было? Я всё это придумал? В подобное не верилось. Даже если мозг сам дорисовывал детали, его на подобное не хватило бы. Ангел говорил, что мир безумный, но я его таким не считал. Очень отличается от моего, но всё логически увязано и нет явных нелепостей. А отсутствие ребёнка у Веры вообще не аргумент, тем более что Елена уже была беременна, а, если верить ангелу, такого не могло быть. А если не верить в этом, то с таким же успехом можно предположить, что он врёт и во всём остальном. И вообще это просто кошмарный сон. Я немного успокоился, но вторично заснуть не удалось. Стараясь не разбудить жену, встал с кровати и по ковру прошёл к окнам. Не знаю, как пурга действует на других, но меня почему-то успокаивал вид летящего по ветру снега. Я стоял, пока не замёрзли ноги, а потом вернулся в кровать, лёг и уснул. Утром сон вспомнился, но уже не вызвал никаких эмоций. Жена спала, но на этот раз я разбудил её своим шевелением и был схвачен за руку.
— Куда? — спросила она, рывком притягивая меня к себе. — Жена замёрзла, а ты убегаешь? Немедленно грей!
Сегодня «согревание» длилось больше обычного и прошло как-то не так.
— Что-то случилось? — спросила Вера, заглядывая мне в глаза. — Столько нежности… Я уже и не помню, когда ты был таким, наверное, только сразу после свадьбы. Потом было ещё лучше, но как-то привычно, что ли.
Я решился и впервые рассказал ей всю правду до конца, а потом ещё и свой сон.
— Для меня это ничего не меняет, — сказала она. — Здорово, конечно, знать, что после смерти будет какая-то жизнь, хотя это далеко от того, во что я верю. Но твой сон — это ерунда. Как я могла к тебе прийти и согласиться всё забыть, если помню всю свою жизнь в якобы придуманном тобой мире? И у всех остальных тоже так. Ты им и жизни придумал? Такого просто не может быть, поэтому не морочь себе голову. Хочешь, стукну, чтобы поверил в мою реальность?
Наша возня привела к тому, что опять занялись «согреванием» и пришли на завтрак одними из последних.
— Чем займёмся? — спросил я, когда приступили к десерту.
— Сходим к Елене, — решила жена. — Она стала такой ранимой и плаксивой. Поглажу живот, и она сразу успокаивается. Сказал бы ты Олегу, чтобы он проявлял свою любовь не только в кровати. Видно, что любит, а при мне ни разу её не приласкал. Ты у меня не такой.
Закончив с завтраком, направились к комнатам друзей. Когда подошли к стоявшим в карауле жандармам, старший сообщил, что в комнатах никого нет.
— Вышли минут двадцать назад и куда-то ушли с охраной, — сказал мне офицер. — Извините, князь, но нам больше ничего не известно.
Сходили к Андрею, но и там нам ответили то же самое. Пришлось возвращаться домой. Я сел писать уже седьмую книгу, но вскоре пришлось прерваться. Зазвонил телефон, который взяла жена.
— Лёш… — растерянно сказала она, войдя в гостиную. — Только что умер Владимир Андреевич… Звонил Олег. Он хочет, чтобы мы побыли с Леной. Ему стало плохо, а врачи ничего не смогли сделать.
Мы вернулись к комнатам друзей и нашли в спальне заплаканную Елену. При виде нас она опять разревелась. Я впервые обнял её и стал гладить волосы и говорить те ласковые слова, которые обычно говорят в таких случаях. Если бы утешать взялась Вера, они сейчас плакали бы вместе, а в моих руках она быстро успокоилась.
— Мне больше жалко Олега и Елену Николаевну, — призналась девушка. — Она сидит возле мужа, как сделанная из камня, и ни на что не реагирует.
Через час пришёл Олег.
— Спасибо, — сказал он мне. — Ей нельзя переживать, а тут такое…