— Но ты же пытался посвятить ему поэму?!
— Пытался. Но он посчитал мой поступок делом, не угодным Аллаху… На самом деле так и есть… я посвятил ему поэму с тайной надеждой, что он задумается над смыслом своего существования, но я ошибся…
— Тот, кто не задумывается, самоуничтожается, — добавил Мукеш.
Старик пристально посмотрел на махараджу, но ничего не ответил. Его рука потянулась к блюду с разрезанным на небольшие кусочки арбузом — он взял один и положил в рот.
— Наслаждайся созерцанием и ешь фрукты, — предложил он Мукешу, — солнце скоро зайдет…
При свете факела они еще долго дискуссировали об устройстве мира и места человечества во Вселенной. Махаражда возвратился в свои покои лишь глубокой ночью. Разделся, омылся и лег. Сон не шел. Он машинально снял с пальца вардж, положил на резную этажерку и вновь задумался о человеческом сознании… «Мукеш, будь осторожен…,» — перебило его полет мыслей неожиданное предостережение, — или ему показалось? Мукеш в кромешной темноте открыл глаза и прислушался: «Рядом с изголовьем колыхнулся ковер?!» Шорох. Снова шорох чуть ближе. Будто легкая одежда касалась кровати. «Что за чертовщина»!
— Караульный! — вскричал он…
В дверь вбежали два кшатрия с факелами и моментально осветили спальню: Над изголовьем застыла женщина в черной парандже с зажатым кинжалом в руке. Очнувшись после секундного шока, она замахнулась, целясь Мукешу в сердце, но тот перехватил её руку. Девушка упала поперек кровати, слегка придавив махараджу. В ту же секунду подоспевший кшатрий ударил её в спину топориком — охрана получила негласный приказ Тохара мгновенно убивать любого, пытавшегося покуситься на жизнь махараджи…
Девушка вскрикнула и, теряя сознание, успела прохрипеть:
— Я не отрекусь от веры отца!
«Малика!? — Мукеш, сорвал паранджу с юного личика, — жаль девчонку. Она явно не выбирала смерть, надеясь скрыться следом за отцом под покровом ночи, но костлявая не упустила жертву, постаралась — настигла её в момент импульсивного поступка, в коем проявилась вся фанатичная суть агрессивной религии, стремящейся управлять миром. Надеюсь, что она все же будет уничтожена Всевышними силами…».
… В комнату вбежал взволнованный Тохар. Мукеш кивнул полководцу на тело, в котором минуту назад еще бурлили эмоции. — Похороните её по местному обычаю.
Тохар тяжело вздохнул пал ниц перед махараджей.
— Прости меня, повелитель! Это моя вина! Не доглядел — уснул раньше неё!
— Встань, тебе не за что просить прощения. Это был выбор твоей жены «на один день и ночь».
— Тьфу! — Тохар плюнул в сторону Малики. Дочь шакала, поднявшая на тебя руку, не жена мне! Я сброшу её тело в пропасть! Нет, лучше отдам на растерзание диким зверям!
— Успокойся, друг, сходи, прогуляйся, подыши воздухом. Не надо смотреть, куда кшатрии отнесут тело и что с ним сделают. Забудь о ней, будто её и не было, прошу тебя.
— Слушаюсь, повелитель. — Торах попятился к двери…
Мукеш подошел к окну. Звёзды сверкали на черном небосклоне. Под окном стрекотали цикады, устроившись среди цветущего кустарника… Махараджа хорошо ориентировался в основных созвездиях южного полушария, но не знал, где, предположительно, мог жить Арджуна. «Скорее всего, в самом ярком созвездии „Скульптор“ на голубой звезде Альфа…». Почему он так подумал, и сам не понял, наверняка, в его мыслях была доля правды. Ведь мысли просто так не приходят…
Простояв недолго у окна, он заставил себя успокоиться и вышел из покоев в дворцовый двор на поиски верного командира Тохара Гати. Тохар сидел на скамье и тоже смотрел в небо.
— Сходим в гости к зароастрийцу? — Предложил ему Мукеш. — Наверняка философ тоже не спит и, так же как мы, наблюдает за звёздным небом. — Он приподнял друга за локоть. Тому пришлось встать и пойти рядом с махараджей по тропинке, ведущей к дому философа.
Альбукасем действительно не спал — сразу открыл засов двери, пропустил высоких гостей внутрь жилища, предложил им усесться на небольшие диванчики вокруг низенького стола и сел сам.
— Что привело вас ко мне в столь поздний час? — спросил он, обратившись к Мукешу.
— Грусть и разочарование, — ответил он, кивнув на Тохара. — Только что произошло неприятное событие. Его молодая жена — Малика, убита при попытке убить меня. Наверное, я зря затевал свадьбу с дочерью врага. Еще долго не будет мира на земле, где долгое время правили служители Магомета.
Философ промолчал и вышел из зала, затем вернулся через несколько минут с кальяном и тростниковыми трубками в руках.