«Смогу ли я сам поднять копье, если попросят? Надо попробовать незаметно для остальных. Ведь мне сегодня на охоту…».
…Чаухан поджидал Мукеша за завтраком в обществе Чанды Бардаи — придворного брахмана и поэта «по совместительству». Тот любил беседовать с повелителем «за жизнь», так как был незаурядным философом. Вот и сейчас он читал ему отрывок из нового сказания, посвященного прославлению «подвигов» рода Чахаманов — из которого происходил падкий на лесть повелитель и, посему, слушал пиита с удовольствием. Военачальник вошел как раз в тот момент, когда Чанда декламировал последние пышные фразы. Вокруг невозмутимо сновали «ничего не слышащие» кшатрии, незаметно меняя блюда. Махараджа почти не обращал внимания на еду и нехотя ковырялся в серебряной тарелке.
— Мукеш, — ты вовремя, — обрадовался он, — что-то мне не хочется вкушать пищу дома. На лоне природы собственноручно пойманная и приготовленная на костре дичь гораздо аппетитнее.
— Согласен, повелитель.
— Так не будем медлить! — Повелитель промокнул губы платком из тончайшего шелка, ополоснул руки в позолоченном тазике с ароматизированной водой, вовремя подставленным кшатрием, и встал из-за стола. — Идем, — приказал он Мукешу и направился во внутренний двор. Придворная свита, состоящая из пары оруженосцев, четырех шудр, навьюченных котлами, принадлежностями для еды и мешочками со специями, пяти охранников, нескольких купцов, гостивших во дворце, судьи, казначея, приближенного брахмана и десятка лесничих, одетых в темно-зеленые маскировочные халаты и тюрбаны такого же цвета, уже ожидала его. Собаки лесничих возбужденно лаяли, предвкушая скорую погоню.
«Раджу, как и простых смертных, тянет на природу» — подумал Мукеш…
Чаухан вскочил на любимого марварского скакуна, накрытого зеленой бархатной попоной с узором из золотых нитей, дернул за уздцы и чинно прогарцевал по улицам города в сторону боковых ворот. Остальные провожатые устремились за ним. Миновав сочный зеленый луг, свита вступила в смешанный лес, где ели и сосны, как и на Руси, перемежались с дубами и осинами. Лесничие-загонщики, еще день назад выследили здесь пару оленей — самца и самку, облюбовавших опушку леса. Они спустили собак, и те, быстро взяв след, метнулись в чащу. Чаухан подхватил увесистое копье, Мукеш лук и рванулся за ним, а купцы с судьёй и брахманом и шудрами остались ждать на месте. За раджёй, кроме тренированных кшатриев, никто угнаться не мог, да и не хотел. Приближенные лишь присутствовали на охоте для компании.
Мукеш скакал на полкорпуса позади Чаухана, но чувствовал, что может обойти его в любой момент. Понимая, что охотится, в первую очередь, раджа, он лишь поигрывал копьём. Чаухан — опытный охотник, скакал на лай собак по редколесью, как по степи. Мукеш, вовремя увидев опасно нависшую острую на конце ветвь, сумел вырваться вперёд и нацелил копьё на неё. Удар он нанёс точно — мощная ветвь обломалась, и раджа благополучно проскакал мимо. Лишь мгновение спустя он обернулся и с благодарной улыбкой кивнул Мукешу. «Он хоть понял, что, возможно, сейчас я спас ему жизнь?..»
Вскоре Чаухан настиг оленя и пронзил животное наскоку так ловко, что успел выдернуть копье из тела могучего рогаля. Теперь его манила другая цель — олениха. Настигнув её, раджа снова обернулся и, махнул копьём — позволил и Мукешу преследовать самку. Военачальнику пришлось ударить коня пятками в бока, поднять копьё к плечу и поскакать вперёд, мечтая, чтобы олениха скрылась, но испуганное животное словно лишилось сил. С боязнью, что у него ничего не выйдет, Мукеш с такой силой метнул копьё, что оно пронзило бедняжку насквозь, на что раджа громко расхохотался и воскликнул:
— Даже не верится, что такого сильного и умелого воина, как ты, смогли ранить.
— В жизни бывает все, — уклончиво ответил Мукеш…
…Вскоре раздался звук рога, возвещавшего о том, что звери забиты, а еще через минут двадцать на опушке появились лесничие, несущие привязанных к толстым жердям крупного молодого самца оленя и самку. За ними неспешно ехали разгорячённый погоней раджа и военачальник.
Лесничие подвесили убитых животных на дубовые суки, аккуратно сняли шкуры, затем вспороли им животы, отдали требуху собаками, и только потом разобрали туши на части. Раджа с удовольствием наблюдал за процессом.
Тем временем шудры разожгли два костра, подвесили над ними большие медные котлы, сложили в них куски оленины, залили мясо водой и добавили специй…
Над опушкой леса потянуло ароматным дымком. Свита устроилась прямо на траве, постелив на неё плащи, и принялась трапезничать. В серебряные кубки налили медовую кандарью — хмельной напиток, и запивали ею горячие сочные куски мяса. Чанда попытался завести разговор «за жизнь», но беседа не получилась. Чаухан прервал его и заговорил о том, что в Питхорском дворце мало наложниц. Ревнивая Саньогита не разрешила перевести сюда ни единой женщины из Аджмерского гарема. Поскольку Чаухан женился не так давно, то решил пойти на некоторые уступки, но временно.