Военачальник невольно отвлекся от тревожных мыслей и спросил:
— Что вы хотите сделать с ними, мой повелитель?
— Сначала я хочу подумать… Явишься в мои покои завтра утром.
Мукеш поклонился радже и направил коня в сторону собственного дома…
…Услышав победные звуки труб, Алина поспешила домой и, как положено супруге военачальника-раджпута, принарядилась в пестрое шелковое сари, украшенное золотыми узорами, взяла в руки охапку розовых лотосов и вышла встречать мужа за настежь распахнутые ворота.
Потный заляпанный кровью и грязью Мукеш соскочил с коня, сбросил на землю доспехи и подошел к ней.
Радостно вскрикнув:
— Ты вернулся! — она подалась ему навстречу и прижалась к груди.
— Любимая, я знаю, сегодня ты помогла нам отстоять свой город, но не все наши воины остались в живых. Много погребальных костров зажгут в соседних деревнях…, идем в дом.
Та послушно последовала за ним. Закрыв за собой дверь и пройдя прямиком в баню, они сели на скамью и разговорились:
— Ты же молила богов о моей неуязвимости? — Мукеш и поцеловал любимую в щеку.
— Да. Я весь день провела в храме, поднесла Шиве, Сканде и Брахме еду, цветки лотоса, гирлянды из белого жасмина и украшения из самоцветов.
— Умница.
— Я стараюсь…, очень стараюсь… Но будет ли польза?
— Польза уже есть. Спасибо тебе, что не оставляла меня во время сражения… Только, пожалуйста, не расспрашивай сейчас ни о чем. Дай спокойно вымыться и прийти в себя. Слава богам, ты не представляешь, в каком месиве я сегодня участвовал…
«Представляю…, и очень подробно…», — мысленно ответила Алина, но вслух попросила:
— Ты разрешишь мне хотя бы посидеть около тебя, пока будешь купаться?
— Посиди. Мне приятно, когда ты рядом.
Мукеш разделся, перешел в зал с небольшим бассейном и парной, из которой исходил приятный запах сандала, с удовольствием опустился в теплую воду и закрыл глаза.
Алина устроилась на бортике и разглядывала стройное тело мужа, шепча слова благодарности богам за то, что они вернули его ей живым и здоровым…
… Вошедшие в зал шудры спугнули её — вывели из медитативного состояния.
Она встала и направилась к выходу.
— Не уходи, — попросил её Мукеш.
— Ты же знаешь, что чрезмерный запах эфирных масел меня раздражает.
— Почему? Ведь дварака — смесь трав, меда и сандалового масла — добавляет силы и уверенность в себе, эвкалипт очищает организм, сандал способствует медитации, снимает головную боль, мускус тонизирует тело, лаванда снимает напряжение…
— Прошу тебя, достаточно перечислений, — вздохнув, она направилась к выходу из бани.
В ближайшие сорок минут ей здесь делать нечего. Сейчас шудры начнут массировать тело хозяина вместе с его любимыми маслами…
— Ах так?! Ну ладно! — крикнул Мукеш ей вслед, — ночью я до тебя доберусь!
Та обернулась:
— Само собой! После такого сложнейшего дня нам всем нужна разрядка…
… Наступило прабхата. Площадь у входа во дворец постепенно заполнялась людьми. Пятерых офицеров, принадлежавших к войску Ратхора, пригнали на площадь в окружении плотного кольца пехотинцев и посадили на землю под палящие лучи солнца. Казалось, они были совершенно безразличными к собственной участи. Воинам не следовало показывать свои эмоции, даже если их ожидала верная смерть.
Дворцовые ворота открылись, и появилась процессия, состоящая из рабов, несущих носилки с восседающим на них судьёй, облаченным в длинное мужское сари цвета слоновой кости, расшитое золотой свастикой. На груди стража закона виднелся символ власти — крупное кольцо из коричневой кожи, болтавшееся на ярко-желтой ленте. Следом за носилками рабы тащили позолоченное кресло. Судья дождался, когда кресло опустят на землю, позади него встанет шудра с опахалом, и сел. Охрана из тридцати опытных воинов, выстроилась полукругом за его спиной.
Пестрая людская толпа зашевелилась. Послышались возгласы: Мар! Мар! — означающие: смерть! Убить!
Страж закона окинул глазами площадь, подозвал к себе одного из караульных и что-то тихо сказал ему. Тот выхватил из общей кучи первого — самого молодого офицера и подтолкнул ближе к судье.
— Назови свое имя. Обратился к нему страж закона.
— Абхей (храбрый), — гордо ответил офицер.
Толпа встретила его ответ дружным смехом.
— Абхей, ты происходишь из рода Канауджа? — снова спросил судья.
— Нет. Я наемник.
— Выбирай, наемник, что тебе больше нравится — быть побритым наголо и стать рабом или принять смерть?