— Не ворчи, тебе надо кушать, чтобы быстрее поправиться, — отец поцеловал сына в лоб и полез во внутренний карман куртки…
— Это тебе… — он протянул ему конверт, подписанный на английском языке. — Письмо от твоего деда… из Дели.
Мукеш удивленно передернул бровями.
— С чего это, вдруг, он написал?!
— Не знаю…, но почерк точно его. И обратный адрес.
— Странно, мог бы и по электронной почте сообщение послать. Я на «фэйсбуке» есть.
— Мукеш, какая электронная почта, ему уже за восемьдесят лет!
— Ну да, я не сообразил, привык, что у нас народ на мякине разводят…
— Какая мякина! Это точно письмо от твоего деда! — возмутился отец.
— Пап, не нервничай, сейчас прочитаю… — Аспирант вскрыл письмо и достал листок с коротким посланием: «Мой единственный внук от старшего сына, сожалею, что видел тебя только на фотографии. Но время для нашего знакомства настало. Знаю, что скоро окажусь на небесах у Индры, но прежде, чем туда попасть, прошу: исполни просьбу старика — навести меня в Дели. Я первым протягиваю тебе руку, и чем быстрее ты пожмёшь её, тем лучше… Жду тебя с нетерпением. Вот мой адрес и телефон…». Внизу стояла подпись: «Мишра Бхагават Шарма, Брахман».
Пока Мукеш читал, отец успел нарезать пару кругов по палате.
— Пап, ты никогда толком не рассказывал мне про деда!
— Сынок, твой дед родовитый брахман. В его владении находятся обширные земельные наделы в разных штатах Индии и акции нескольких крупнейших промышленных корпораций. Думаю, что на сегодняшний день его состояние только увеличилось.
— Ничего себе! Я и не знал, что происхожу из старинного брахманского рода, да еще и богатого! Значит, мы принадлежим к высшей касте?
— Да. Раньше и я принадлежал, но теперь живу в России. Здесь каст нет, и Слава Господу, как говорит твоя мама. Но я старался воспитывать тебя в наших старинных традициях. И теперь понял, что делал это не напрасно. Время для вашего знакомства действительно настало. Скорее всего, старик стал себя плохо чувствовать. Не иначе, — отец вздохнул, — но тебе придется ехать одному. Меня он так и не приглашает.
Услышав, что сказал отец, мама неожиданно всхлипнула.
— Марина, не пытайся начать реветь. Можно подумать, ты сына на каторгу отправляешь, — отец одернул мать, — пусть познакомится с дедом. Знакомство ему только на пользу пойдет.
— Какая польза от вашего индуизма? — огрызнулась та, — заставит его там остаться.
— Эту песню я слушаю с его рождения, — отец кивнул в сторону сына, — не надоело тебе постоянно твердить одно и то же?
— Нет, не надоело. Прежде всего, он мой сын. Никому его не отдам, и точка. — Мама надула губки.
— Мам, не забывай: Индия — родина моего отца и твоего мужа, относись к ней, пожалуйста, уважительно, а индуизм — ещё и моя специализация. Тем более, узнав о дедушке, я должен полететь в Дели в ближайшее время. Кстати, Алина с папой тоже полетят туда. Так что, все складывается удачно.
— Ну, если Аркадий Петрович за тобой присмотрит…
— Вспомни, пожалуйста, сколько мне лет?
— Сынок, ты думаешь, что двадцать шесть — много?
— Вполне достаточно, чтобы принимать решения самому, — напомнил маме отец. — Оставь его в покое вместе со своей гипертрофированной опекой. Раджпуты в этом возрасте уже по нескольку детей имеют.
— Но он в России живет. И родился здесь.
— Какая разница, мам? Не говоря о культуре, даже еда в нашей семье давно смешанная. А ты сопротивляешься. Да и понятие Родины с большой буквы, из-за которой ты споришь, в России давно размыто. До революции была Родина, Отечество, после революции и гражданской войны её не стало. Потом был СССР, голод двадцать четвертого года, а про талоны и очереди за продуктами в восьмидесятые ты мне сама рассказывала.
Мама удрученно молчала, глядя на сына. А он продолжал, в запале:
— Сейчас нет больше Родины, за которую воевали твои деды. Сейчас Родина там, где открыт счет в банке. Если в Сбербанке — значит в России, А если в Швейцарском банке, — значит в Швейцарии. Во мне, после армии, патриотизма не осталось. Начисто из головы выбили. А воевать за сбережения и наделы земли олигархов и чиновников я не намерен. А вот за своих родных и близких глотку любому перегрызу. Еще в армии я понял: семья и клан — единственные, за что можно биться в нашем мире.
— Сын, не горячись, успокойся. Никто тебя воевать не заставляет. — Папа попытался разрядить обстановку. — Мама нам другое внушить пытается — что ты еще маленький. А ты через год ученую степень получишь, сам преподавать будешь, а тебя всё малышом считают. Забавно!.. Выпишешься из больницы — соберешься и полетишь. Поездка дальнейшему обсуждению больше не подлежит.