— Нет, Оберштайн не такой! — воскликнул Таль. — Я бы сам с ним переспал, если бы это обеспечило мне роль, но он даже внимания на все намеки не обращает!
— Серьезно?!
— А что, я всю жизнь должен сниматься в «Ромео после шести»? — Оскар отхлебнул еще виски. — Этот гребанный ситком давно уже скатился! И вообще я его ненавижу!
Таль залпом допил стакан и посмотрел на Майера.
— Слушай, извини, ты вернулся с настоящей войны, из горячей точки, а я говорю только о своих проблемах. Может, ты подашь в отставку, а? Я очень за тебя боялся.
— Я не подам в отставку, если позволит здоровье. Кто-то должен этим заниматься. Это нужно нашей стране…
— Тоже самое я думаю, когда иду на съемки, — Оскар невесело усмехнулся. — Голливуд нужен Америке не меньше, чем армия. Может, даже больше. Союз мы уничтожили не оружием, а кинематографом, одеждой и рок-музыкой. Американский империализм…
Таль хотел сказать что-то еще, но тут у него зазвонил телефон.
— Да… Ты с ума сошел? Прямо сейчас?! — он поморщился, кажется, собеседник был весьма настойчив. — Ладно, ладно, привози! Нет, я не пьян! Жду!
Нажав отбой, Оскар снова посмотрел на Майера.
— Тут ко мне сейчас кое-кто заедет… — он схватил бутылку виски и засунул ее под шкаф вместе со стаканом, а потом побежал в ванную и подставил голову под ледяную воду. — По мне не очень заметно, что я пил?
— Что происходит? Оскар, ты в жизни никого так не боялся!
— Все когда-нибудь бывает впервые, раньше я и в психушку не попадал! — Таль вытер голову и снова придал лицу гордое и независимое выражение. — Не обращай внимания, пожалуйста, он со странностями, но все в порядке!
В дверь позвонили. На пороге оказался незнакомый накаченный мужик с пепельными волосами, в руках которого были переноска и большой пакет. Внутри переноски лежал, не подавая малейших признаков жизни, пушистый кот. Мужик окинул их подозрительным взглядом, заставившим заподозрить в нем полицейского или сотрудника ФБР, вручил Оскару переноску с пакетом и прошелся по квартире. На поясе у него была кобура.
— У тебя пыльно, — холодно сообщил он, проведя пальцем по нескольким горизонтальным поверхностям. — Наверняка завелись микробы. Надеюсь, у тебя есть домработница?
— Не твое дело, Минс! — отрезал Оскар. — Оставь своего кота и проваливай.
Минс бросил на него холодный взгляд и открыл холодильник.
— Я так и думал, нормальной еды нет, — он вытащил бутылку вина. — А это что?! Тебе нельзя пить.
Минс сунул бутылку Вольфгангу.
— Проследите за ним, — бросил он властным тоном. — Ему ни в коем случае нельзя употреблять алкоголь. Он и так постоянно пропускает занятия в Анонимных Алкоголиках.
— Ты лечишься от алкоголизма? — удивился Майер. Он привык, что знает об Оскаре все.
— Нет! — прошипел тот. — Просто Минс — повернутый контрол-фрик, ненавидящий все, от чего нормальные люди получают удовольствие! Может, это тебе в какой-нибудь кружок походить, а, Джулиан?!
— Нормальные люди получают удовольствие не от психотропных веществ и беспорядочных связей, — все так же холодно сообщил Минс.
— Вынужден тебя разочаровать, ловить оргазмы от мытья полов способен только ты! Лично я предпочитаю женщин! — кот все еще лежал тряпочкой. — Эта скотина точно живая?
— Это не скотина, а богемский рекс! — обиделся Джулиан Минс. — Кайзер просто спит!
— Судя по его виду, вечным сном, — скептически пробормотал Оскар. — Эй, ваше императорское величество, подъем!
Кот никак не отреагировал. Минс открыл переноску и вытащил «кота Шредингера». Тот зевнул, осоловело огляделся и с неожиданной скоростью прыснул в направлении спальни.
— Так вот, — владелец Кайзера вытащил из пакета список. — Это график кормления, расчесывания и купания. Завтра его, кстати, нужно помыть…
— Стоп, ты серьезно?! — Оскар с отвращением уставился на бутылочку шампуня для вьющихся волос. — Я думал, он для людей…
— Так у него же шерсть кудрявая, — впервые несколько смутился контрол-фрик. — И пахнет этот шампунь приятно, я его раньше кошачьим мыл, но он орал и царапался, а с этим еще ничего, терпит.
— И надолго ты сваливаешь? — поинтересовался Оскар. — Сколько мне терпеть твоего Кайзера?
— Должен вернуться через два дня, — пообещал Минс, — Но ты ведь знаешь… Ладно, рад был познакомиться, — кивнул он Майеру, хотя так и не спросил его имени. — Следите, чтобы он не пил и кормил Кайзера по расписанию. Лоток, расчески, корм — все в пакете. Инструкцию я написал.
— Выползайте, величество, он свалил, — крикнул Оскар, когда за контрол-фриком закрылась дверь. Кот тут же с радостным мяуканьем прибежал к нему. — Не буду я тебя мыть, не бойся. Не понимаю, зачем принуждать других делать то, что им не нужно? Так вот, о чем я говорил? Американский империализм…
Комментарий к Глава 4. Империализм
Перевод эпиграфа:
Это не песня о любви (здесь в контексте “любви к Америке”)
Я пою не на родном языке.
Нет, это не песня о любви.
Вообще, песня и клип очень перекликаются с темой главы. http://rammstein.ru/klip-rammstein-amerika.html
Богемский рекс: https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/70729/26cdeeba-92e6-4b4a-a875-8c5214951a41/s1200
https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/51720/bb67ac35-d49b-4bc7-96a1-f0bb712bd4f5/s1200
========== Глава 5. Верховный жрец ==========
Ohne dich kann ich nicht sein
Ohne dich
Mit dir bin ich auch allein
Ohne dich
© Rammstein — Ohne dich
— Рэй, ты помнишь, какой сегодня день? — Кирхайс, смущенно краснея, смотрел в пол.
— И какой же? — Райнхард начал судорожно перебирать важные даты. Тестовые съемки «Героев Галактики» только через несколько дней, свадьба Джессики и Жана в неопределенном будущем, а, точно! — Пятница, тринадцатое? Думаешь, Волшебник объявится?
— Э, да, но вообще-то я имел ввиду, что нам пора платить за квартиру…
— А все деньги мы потратили. — Мрачно закончил Райнхард за него. Конечно, чек от Бенемюнде был для него важнее всего.
Сегодня ему звонил агент, предлагая эротическую фотосъемку, за которую можно было бы сразу получить гонорар, но Мюзелю совсем не хотелось в ней участвовать.
— Я могу попросить у родителей, — печально проговорил Кирхайс.
— Ну нет, — Райнхард решительно тряхнул волосами. — Мы не должны у них ничего просить. У тебя хорошая семья, мы с Розе о такой только мечтать могли, но они не одобряют твою дружбу со мной.
— Потому что они думают, мы спим, — ответил его друг со странным выражением лица.
— Не только поэтому, — Райнхард задумался. Их семью считали проблемной, смотрели косо. Он привык к этому в американской школе, хотя сначала несколько раз нарывался на драки. После этого его в какой-то момент начали побаиваться, и стали говорить гадости только за спиной. С Кирхайсом они сразу подружились, частично потому, что его родители были из Германии, хотя сам он родился в Штатах, частично просто потому, что ярко-рыжий мальчик ему понравился. Если подумать, это был первый и единственный по-настоящему близкий друг Райнхарда, охотно прощавший ему всякие закидоны — например, то, что он всегда обращался только по фамилии. Имя Кирхайса, Зигфрид, почему-то бесило Мюзеля. — Это еще и из-за гибели моего отца. И из-за сестры. Мы для них слишком проблемные. Они боятся, что мы тебя во что-то втягиваем. Наркотики, нездоровые отношения… Если бы они просто считали нас любовниками, скорее всего, покричали бы, устроили тебе бойкот на пару месяцев, а потом смирились.
— Но ведь на самом деле мы не вместе, ну, в таком смысле… — Кирхайс взял куртку. Он явно куда-то собрался. — Они никогда не стали бы относиться к тебе плохо из-за того, что в твоей семье были проблемы, поверь мне, они не такие! Ты-то не виноват вообще ни в чем и тебе столько пришлось пережить!
Внутри больно царапнуло — Кирхайс искренне верил в сказанную сейчас ложь. Верил в него…
— Я же не говорю, что они плохие, — «что они не правы». — Куда ты идешь?