Думаю, я безошибочно распознал Его удовольствие и садистское удивление, когда тот узнал, что Джинкс добровольно пошла на гибель вместе с Его обреченным симулектронным детищем.
Я никак не мог догадаться, по какой причине Он еще не начал своей пытки, почему до сих пор не исказил настройку модулятора. Но чуть позже ответ на этот вопрос стал ясен: одна из самых гнусных форм пытки заключается в том, чтобы дать понять жертве, что ее страдания вот-вот начнутся, но задерживать их начало.
В ответ на эту мысль психический компонент Его злобного смеха проник в мое сознание с такой силой, что я его почти услышал. Я понял, что мне больше нельзя терять время, не зная, сколько его осталось. И, ощутив это мое новое беспокойство, Оператор, казалось, стал злорадствовать еще больше.
Мы сошли с конвейера и начали пробираться сквозь толпу пешком, расталкивая человеческую массу плечами.
Холл! — подумал я.
Ответа не последовало. Тут я вспомнил, что связь между нами односторонняя.
Холл, мне кажется, что я могу спасти для тебя этот симуляторный комплекс!
Я не ощутил никакого намека на веселье в реакции Оператора. Неужели Он меня слушает? Но конечно, Он уже должен знать, что я планирую совершить. Без сомнения, Он узнал это из моих периферийных мыслей.
Я хочу заставить эту толпу атаковать машину Сискина. Мне все равно, что станет со мной.
Интересно, насколько Ему понравится то, что я отбросил свой страх и чувство униженности, обращаясь к Нему прямо и бесцеремонно?
Я собираюсь добиться того, что никто не захочет мириться с существованием симулятора Сискина. Люди сами уничтожат его. А ведь как раз этого ты и хочешь! Но в разрушении симулятора необходимости нет. Поверь мне. Потому что здесь, внизу, мы можем сохранить и машину Сискина, и твоих сборщиков информации. Все, что нам нужно сделать, — это проследить, чтобы «РЕИН» работала только над исследованием социологических проблем.
Я по-прежнему не обнаруживал признаков того, что Большой Оператор задумался над моими словами или хотя бы слушает их.
Мне кажется, я могу настроить мнение общественности против Сискина. Силу своего гнева они обрушат на «Симулякр-3». Я не смогу этому помешать. Но ты можешь. Это будет просто сделать. Сильная буря — как раз после того, как я разозлю толпу, — обратит людей в бегство.
А тем временем ты сможешь перепрограммировать нескольких реагентов. Лиши Сискина его финансовых средств. Устрой принятие законопроекта для национализации его машины. Тогда широкая публика начнет следить за тем, чтобы симулятор использовался исключительно для изучения человеческих взаимоотношений. Надобность в сборщиках информации в этом мире нисколько не уменьшится.
Что Он делает? Играет со мной? Молчит только для того, чтобы усилить мое волнение? Или слишком увлеченно ждет, когда меня заметят полицейские? Или думает о том, как поступит со мной толпа, когда разрушу ее заблуждения?
Я стал всматриваться в небосвод в поисках признаков того, что Оператор готовит предложенную мной бурю. Но на небе не было ни облачка.
Теперь до здания «Реэкшенс» оставался всего один квартал. А народ так сильно запрудил улицу, что мне едва удавалось вести сквозь нее Джинкс.
Впереди красовался яркий транспарант, которым Сискин украсил фасад здания:
«ИСТОРИЧЕСКОЕ СОБЫТИЕ! ПУБЛИЧНАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ ЭЛЕКТРОННОГО СИМУЛЯТОРА СОЦИАЛЬНОЙ СРЕДЫ
(С любезного разрешения Хораса П. Сискина)
ПЕРВУЮ ИЗ ПРОБЛЕМ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА «РЕИН» РЕШИТ В ДУХЕ ГУМАНИЗМА»
Конечно, это было вранье. У Хита не хватало времени на то, чтобы перепрограммировать симулятор на выполнение новой функции. В конце концов, Сискину предстояло потешить людей какими-нибудь идеалистическими разглагольствованиями — возможно, в качестве подготовки к новому законодательному выпаду против сборщиков информации — после того, как публика протопчется на площади несколько часов.
Толпа двигалась вперед, увлекая нас вместе с собой. И я был благодарен Сискину за эту «демонстрацию». В моем распоряжении находились тысячи потенциальных слушателей моей речи.
Джинкс с тревогой посмотрела на меня:
— Уж теперь Он наверняка настроил связь!
Но я изо всех сил направлял мои мысли к Большому Оператору, самым решительным образом обращаясь к Нему с последней просьбой:
Холл! Если ты сейчас думаешь над тем, что я говорил, то у меня есть еще всего пара вопросов, которые я хочу поднять. Дороти Форд заслуживает лучшей судьбы. С помощью перепрограммирования ты можешь стереть всю гадость, через которую ей пришлось пройти. С руководством социологическими исследованиями Уитни справится лучше, чем Хит. И еще: придумай какой-нибудь способ, чтобы вывести отсюда Джинкс. Сам я этого не могу.