О Ги не заботился никто. У нее был только отец, постоянно занятый работой. Ненависть и презрение местных ему были, как с гуся вода. По крайней мере, так всегда считала Ги. А вот ей...
Раз в квартал Остров неизменно приставал к одной из Станций. Или даже к самой Башне Централи – одному из не многих строений, которые держались фундаментом за поверхность. Где-то там, под облаками. Закупались необходимым, продавали поделки, которые только могли продать... Уходили в Академию, если хватало знаний и рвения. И глазели на дирижабли, проплывающие на верхних уровнях облаков. После выпуска из Академии можно было надеяться попасть на один из бортов. Но для многих это было недостижимой мечтой.
В тот раз они как раз приближались к Башне. Ее тень выступала сквозь облака уже около недели, приближаясь неспешно, словно бы даже лениво. По сравнению со скоростью передвижения Острова, дирижабли сновали где-то над ним, словно вспугнутые птицы. Шустрые, не поймаешь.
- Это АСК! – Сашка протянула руку и указала на тень дирижабля, который проплывал над головой. Где-то там, за слоем облаков, он перебирал лопастями, закручивая облака в спирали, меняя их положение, перестраивая. Словно формировал пространство вокруг себя, создавал его, словно какой-то демиург. Глаза у девчонки горели. Витя кивнул.
- Угу, это он, - подтвердил парень.
- Я хочу на него! – воодушевленно проговорила Сашка, собрав руки, - после Академии. АСКи крутые.
Ги прыснула от смеха. А после, поняв, что ее все равно не заметили, захохотала вслух.
- Нужна ты больно в Академии, козявка!
Она выбрала плохой момент. Это потом, спустя десятки лет, она уяснила, что сбить Сашу с ее цели невозможно. Невозможно задеть своим скепсисом. Лишь за одним исключением – в момент, когда она не ожидает атаки, когда ведет разговор с другом о своей мечте. Саша повернулась к Ги, надувшись, словно шарик, от чего Ги захохотала снова.
- Я поступлю! – уверенно проговорила она, - А ты... ты... тебя даже на порог не пустят! Твой папа инженер!
- Саша! – Витя попытался ее одернуть. Но в этом и не было смысла. Ги это не волновало. Ей никогда и не хотелось в Академию. Это было ей не нужно, ерунда какая-то. И смотрит на дирижабли она вовсе не потому, что от них захватывает дух. А потому что ее бесят эти неповоротливые ламантины. И этот щенячий восторг других, тупых детей. Тех, у кого... есть... хотя бы шанс...
Вите пришлось их разнимать. Но удалось это ему уже после того, как был вырван клок волос, поставлен фингал под глазом, разодрано плечо... Гораздо более мелкая Сашка лихо пустила в ход зубы. Досталось даже Вите, пока он пытался оттащить их друг от друга.
Ги была уверена, что они придут в тот же вечер, жаловаться отцу.
Они пришли почти через неделю.
- Гаина, ты снова подралась? - со вздохом, позвал отец. Он даже не спрашивал. Ребенок с подбитым глазом на пороге его дома мог значить только одно. Но, бросив недовольное «они сами виноваты», Ги все же услышала окончание фразы Вити. Парень говорил, что они пришли не за этим.
- А за чем? – хмуро спросила Ги, складывая руки на груди. Она не отступала под прикрытие отца, стояла рядом с ним. В отличие от Сашки, которая старательно смотрела куда-то в сторону, почти скрывшись за спиной Вити. Переговоры проводить выпало именно ему.
- Идем с нами в Академию.
- На кой это мне? – фыркнула Ги. Ответа не последовало, парень смотрел прямо на нее. Ги пришлось отвести взгляд в сторону, насупившись, - Меня все равно не возьмут.
- Возьмут, - Сашка подала голос. Но ответить Ги не успела, - Не имеют права не взять.
Тогда Ги еще не знала, что если уж Сашка вбила что-то себе в голову, - с намеченного пути ее не собьешь. Они стали общаться чаще, вместе готовились к поступлению. Ходили хвостиком за отцом Ги, изучая работу механизмов. Они были другие, но строились на тех же принципах, что и те, что лежали в основе дирижаблей. Витя и вовсе прилип, как банный лист, и продолжал изучать чертежи, даже когда смысла в этом не стало.
Но образ перед глазами вставал именно этот – вот той Сашки, стоящей на пороге с фингалом под глазом. Может, от того, что Ги видела ее такой еще раз. Даже фингал был под тем же глазом, словно какая-то насмешка. Тогда у нее не было еще протезов. Стальной руки, которую похожей на настоящую даже не пытались сделать. И нижнего века, ставшего частью лица, почти неотличимой от настоящей. Но Ги слишком хорошо помнила, как Сашка получила эту травму.