Пётр Иванович энергичный, деловой и практичный человек, никогда не фантазирует и не строит планов реализации намерений или предположений, он завхоз! Он когда-то так и определил себе такую философию, такой статус жизни, но не гордился им, и не отстаивал его правоту и необходимость. Труды философов, давно ушедших из пространства прямого диалога, не волновали его, потому что проблемы, которые занимали их умы, для него были просты и ясны – всё есть просто внимание, внимание древних или современных мыслителей. Мир сделан умом, а ум – это и есть внимание, внимание которым внимающий выделяет свой мир…
«Главное в нашей жизни – это «внимание», – сказал Пётр Иванович когда-то, задумчиво разглядывая потолок над кроватью в общаге, в отдельной комнате, которую ему дали за неоспоримые заслуги в работе. «Да, – счастливо вздохнула дама средних лет, вытирая тыльной стороной ладонью рот после несложных манипуляций над одной из частей тела юного помощника заведующего хозяйством, – но мало мужчин понимают это! Не будь таким как они и всё у тебя будет». «Всё – это что? – подумал Пётр Иванович. – Вот этот потолок, вот эта женщина, общага эта… город, планета, солнце, звёзды? Но это не всё, хотя это как раз всё для неё, всё о чём она только может подумать-помечтать-помыслить-увидеть и услышать… ну ещё что-то, что она может потрогать-приласкать… да уж… может», – вздохнул он, вспомнив всё что она с ним проделала – и так, и эдак, и снова так, и опять эдак, но как-то иначе, и снова-снова-снова, и уже ни сил, ни желаний, но она снова смогла! «Да уж…» И мысли исчезли, и по телу разлилась истома насладительного расслабления… «Да, всё вокруг меня – всего лишь моё внимание…, но блин-н-н, чьё внимание делает меня? – вдруг встрепенулся он от этой мысли, и тут же и ответил – да какая нахрен разница», – повернулся на бок и заснул.
А профессор-шахматист… Мыкал-мыкал и ничего не сказал, потому как ничего и не увидел, но в конце разговора произнёс странную фразу: «Бесконечное количество вселенных бесконечное количество раз создаём в каждое мгновение…» на том и расстались.
«Спасибо-очень-рад, не-за-что, всегда-пожалуйста, обращайтесь, если что?» «А что «если что?»
И Пётр Иванович понял, что объяснений никаких не будет, кроме собственного понимания ситуации, а собственное понимание – это всегда! потрогать, пощупать, понюхать, полизать, пройти, проехать, проползти, услышать и увидеть… са-мо-му! И получилось, что ортоугольное пространство видят и знают все, а вот с овальным никто не встречался, ну, разве что какие-то теоретики физики-математики, да ещё, вот ведь странно! Богословы! Но когда у богослова прямо спросишь про мир иной конкретно, он тоже начинает как тот шахматист пыкать-мыкать и ссылаться на какие-то свидетельства каких-то свидетелей, которые тоже были свидетелями того, как кто-то, когда-то и где-то, своими непосредственными органами восприятия воспринимали эти не ортоугольные пространства.
Пётр Иванович быстро сообразил какие замечательные возможности предоставляет ему знание этих самых овальных пространств! Он заталкивал туда всё, что надо быстро, буквально немедленно спрятать «с глаз долой» да так, чтобы никакие глаза это самое спрятанное не увидели, а ещё Пётр Иванович понял, что может свернуть в овальное пространство в любой момент из любого места, а вернуться в ортоугольное может в любом другом месте пройдя буквально пару шагов в овальном, а иногда и пары не надо проходить. Вот он входит в овальное, делает ровно шаг и выходит из овального в ортоугольное уже где-то в конце коридора, да ещё и за поворотом. Но так получалось не всегда, а только тогда, когда ему просто надо было в эту точку и он просто тут же сворачивал, но вот сколько раз он не пытался заранее продумать такой скачок – ничего не получалось, даже просто свернуть в овальное пространство не мог.