Три дня Клавдия жила предвкушением этой поездки, но с утра стало ясно, что день для прогулки выдался не самый удачный. По закону подлости с ночи задождило. К полудню дождь прекратился, но тучи волглой полстью укрывали небо. Сквозь серую толщу не проглядывало ни единого голубого лоскутка. В воздухе висела водяная взвесь. Было сыро и промозгло.
Прежде в такую погоду Клавдию на аркане было не вытянуть на улицу, а сейчас она не могла дождаться окончания занятий, чтобы хоть в дождь, хоть в слякоть встретиться с Саввой. Что с ней такое произошло? Ведь не влюбилась же она, в самом деле! Нет, на этот счёт мама могла спать спокойно. Клавдия совсем по-иному представляла себе любовь.
Из тёмного окна вагона метро на девушку смотрело её отражение, похожее на негатив. Клавдия вспомнила фото знаменитой Коко Шанель. Ничего особенного, а считалась чуть ли не идеалом красоты.
Повинуясь неожиданному порыву, девушка расстегнула заколку. Густые волосы рассыпались по плечам. Она сняла очки и спрятала в карман.
Без них лица пассажиров казались слегка размытыми, как и отражение в стекле.
«Почти красавица. Все в восторге от меня», — с иронией подумала Клавдия.
Однако пик уверенности уже прошёл. В душу закралось сомнение. Может, не стоит ничего менять? Савва наверняка забыл, что собирался заниматься её имиджем. Ещё подумает, будто она намекает на его обещание. Рука безотчётно нащупала в кармане очки. Если бы Клавдии пришлось проехать ещё остановку, привычка одержала бы верх. Но поезд вырвался из тоннеля, двери вагона открылись и монотонный голос объявил: «Воробьёвы горы».
В отличие от подземных станций, эта казалась полной воздуха и света. Стеклянные стены создавали ощущение простора. Здесь никогда не было многолюдно. Вот и теперь всего несколько человек вышли из поезда. Клавдия беспомощно огляделась и полезла за очками.
— Тебя сегодня не узнать, — услышала она голос Саввы.
Клавдия стушевалась, поспешно достала очки и собиралась водрузить их на нос, но Савва её остановил:
— Э-э-э, нет. Постой. Я всё же чудом умудрился тебя узнать по твоему прикиду. Его ни с чем не спутаешь.
— Чем тебе не нравится мой прикид? — вскинулась Клавдия. Она не собиралась выслушивать его критику.
— А тебе он нравится? — вопросом на вопрос ответил Савва.
— Он практичный, — холодно сказала Клавдия.
— О мир людей, погрязших в прагматизме! Есть ли в нём место красоте? — с пафосом воскликнул он.
— Не паясничай.
Через стёкла было видно, что дождь разошёлся не на шутку. Погода явно не подходила для осмотра панорамы города.
— Кажется, наша экскурсия накрылась медным тазом, — вздохнула Клавдия.
— Да-а, ситуация. Ты без зонта?
— Я его редко беру. Мама говорит, у меня особый дар терять зонты.
— У меня тоже, поэтому я зонтом так и не обзавёлся. Пустая трата денег. Что будем делать?
— Не знаю, — Клавдия пожала плечами. Как всегда, не везёт.
— Зачем так печально? Нужно во всём видеть хорошее, — улыбнулся Савва.
— Ну да. Гуляние обломилось, зато в метро покаталась. Когда бы я ещё проехала по этой ветке? — с сарказмом произнесла девушка.
— Эврика! Ты гений! — воскликнул Савва. — Поедем на экскурсию по метро.
— Шутишь? — усмехнулась Клавдия.
— Я серьёзен, как никогда. Разве ты не слышала, что московское метро самое красивое в мире? Поедем, я тебе его покажу.
— Я его вижу по два раза на день. И надо сказать, это довольно сомнительное удовольствие.
— Ты видишь не метро. Ты видишь толпу. А метро — это поэзия. Это — сказка.
— Ненормальный, — покачала головой Клавдия.
— Нормальность — понятие относительное, как и всё в этом мире.
Савва потянул её к подошедшему поезду.
— И куда мы отправимся? — без энтузиазма поинтересовалась Клавдия, всё ещё считая затею Саввы нелепой.
— В бесконечность. Иными словами — по Кольцу.
Они доехали до «Киевской». Савва сделал картинный жест рукой и, подражая экскурсоводам, сказал:
— Эта великолепная станция прославляет дружбу русского и украинского народов. Обратите внимание на мозаичные панно. — Внезапно Савва отбросил пафосный тон и озорно улыбнулся: — Ты их когда-нибудь разглядывала?
— Так, мимоходом.
— А ты остановись и посмотри. Представь, сколько времени и труда понадобилось, чтобы из кусочков смальты сложить эти картины. От безразличия творчество умирает. Хотя бы кто-то хоть изредка должен оценить мастерство художника. Иначе все станции можно облицевать одинаковой плиткой, как общественные туалеты. Практично, но уныло.