А ведь должны были рассыпаться в прах, при первых звуках его имени! Его дед был маршалом франции, обласканый самим королем "Солнце", его отца крестил сам король Людовик XIV и королева Мария-Терезия! а его отец... Отец был просто честным дворянином и верным подданым своего короля! А след в истории оставит Шарль! Не зря же его назвали в честь деда?
Ну что поделать, варварская страна, необразованные люди... Шарль Жан Батист приосанился, поправил усы, во взгляде появилась уверенность. Как будто это не он несколько часов назад размышлял над тем, как наплевать на дворянскую честь рода де Кастельмор, д’Артаньян, а заодно и де Бац, де Сент-Круа и де Люпиак, Эспа, Аверона, Мейме и честь других славных предков и по простому стащить у разносчика пару пирогов. И утолить наконец этот голод!
Итак, шевалье д’Артаньян, (ах какое имя)! Не теряя даром времени, точнее зубами вцепившись в последний шанс данный капризной судьбой, потомок известных родов заливался соловьем мешая французские и редкие русские слова, о том, как он, шевалье счастлив, что она, судьба, подарила ему мгновение встречи с такой прекрасной мадмуазель... И таким бесподобном в своем величии господином графом Головиным...
Господин граф засмущался право, как давешний староста, что встретил их при въезде в имение:
- Трошка, бегом беги, чтоб пятки сверкали, - взволнованным шёпотом говорил староста, оттягивая ухо босоного сорванца в свободных полотняных портах и такой же рубахе. Очень чистой, кстати, рубахи, - прям к барину беги, и скажи... - дальше староста перешёл на совсем тихий шёпот, но д’Артаньян и так догадался, торопятся предупредить о важных гостях, и еще больше напыжился.
Мадмуазель тем временем пришла в себя и окинула его цепким взглядом
- д’Артаньян! Мы с папенькой будем рады пригласить вас к обеду...
- Да, господин маркиз, мы будем очень рады - эхом отозвался представленный как Денис Иванович папенька, не оставляя малейших сомнений в том, кто тут играет первую скрипку. - господин Теразини, прошу к столу!
Обед подавали в большой зале, именовавшейся на новый манер столовой. Блюда и сервировка - достойны даже Людовика XVI. Кроме графа с дочерью, и временно исполняющего обязанности десницы Девы Марии сеньора Теразини, за столом присутствовал господин ван де Флас, голландец по происхождению, доктор медицины, почетный член академий Европы.
Шевалье слыхал о нем в Париже, и уж совсем никак не ожидал увидеть сего господина здесь.
За обедом обсуждали политику, цены на сукно, столичные дела и Санкт Петербург. Обсуждение сводилось к тому, что нечего там делать на этих ассамблеях, а дела и тут у нас неплохо.
Милый Денис Иванович уже любезно предложил ему, шевалье, оставаться погостить «сколько душе заблагорассудится», д’Артаньян поспешил согласится.
Все таки правду сказал отей, со слов бывалых соотечественников - эти русские поразительно доверчивые и добрые люди! Пригреть в доме совершенно незнакомого француза, который не имеет при себе даже пары флоринов. Хорошо хоть есть смена белья, костюм, плащ и шпага! Чертовы разбойники! Чтоб их так же кто нибудь уделал! Желательно до смерти!
Шевалье мечтательно вздохнул лелея в душе кровожадные планы мести. Но это потом. Пока воспользоваться нежданной любезностью полненького простачка милого графа. И не попасть под матримориальные планы этого семейства.
Шарль де Брац чувствовал себя ужасно умным и проницательным, в свои двадцать два года.
Надо перевести дух, отправить письма, дождаться денег наконец. А там видно будет.
Да и компания подбирается приличная, сам столичный архитектор Теразини, как выяснилось, не малая величина при дворе.
Граф Головин, успешно развивающий мануфактуры и заводы в своих имениях, очень интересный человек
Доктор ван дер Флас, воистину образованный и передовой пионер медицины. Только что он делал в этой глуши? Тоже проездом? И споткнулся о непосредственное обаяние милой мадмуазель?
Странно, но она сначала показалось ему необычной, и старше своих лет, эта милая графиня.
Май 1721 года. Окрестности усадьбы Головиных.
Возвратившись из своего Европейского вояжа, дома Петр Семенович откровенно тосковал. Все тяжелее и тяжелее становились эти поездки. А точнее отъезды. И видит Бог, если бы не долг дворянина перед своей страной, давно-бы уже круто поменял свою жизнь Давыдов Петрр Семенович, он-же Андреа Баско, он-же ... нет, это большая тайна, и тревожить её даже мысленно ни к чему...
Во и сейчас, накатило воспоминание о той, единственной, что терпеливо ждет его уже третий год, ничего не прося и не спрашивая, просто даря свою любовь.