Вот перед глазами огромная свинячья морда, покрытая бурой шерстью, с жёлтыми клыками и капающей из пасти пеной. Лучше бы в грязь. Причем с головой. Леденящий ужас.
Острая боль в пятой точке приводит в себя, и снова почти ощущение полета. Но это не полет, это очень быстрый бег, на двух ногах, даже с помощью рук, слыша ушами дробный кабаний топот, и спиной чувствуя его кабанье, дыхание.
Кора дерева, перед глазами кора дерева, оно очень большое, его не обхватить руками, но раздумывать некогда, кора, выемки, пальцы цепляются очень ловко, ноги сами находят опору, еще чуть-чуть, вот ветка, нет, слишком тонкая, выше, да вот здесь. И разместить свое бедное седалище на этом суку. Только бы не упасть...
На небольшой полянке возле огромного дуба собаки окружили огромного секача, кабанище стоял мордой в сторону дерева, и зыркая по сторонам налитыми кровью глазками. Собаки как положено окружили его кольцом, и удерживали лаем.
Вообще, конечно, кабан животное не предсказуемое, но, по всей вероятности, он должен был раскидать собак, и попытаться уйти за самками и подсвинками, но что-то его удерживало.
Конечно. Загнанный на дерево враг, враг должен быть уничтожен. Всю эту ситуацию Денисов оценил за доли секунды, на ходу доставая длинный нож. Успев между делом удивиться высоте дерева, нижние ветви начинались на высоте не менее в полтора человеческих роста, а судя по поведению кабана, и пятнам крови на стволе могучего дуба, в густой кроне кто-то явно прятался.
Но все это краем сознания. Основное, без раздумий, на инстинктах, рефлексах...
Тихо, как зверь мягкой походкой подойти к секачу сзади.
Тот ничего не замечает, только щелкает клыками.
Так, левой рукой за щетину на загривке, вцепиться покрепче, навалиться всем телом, и одновременно кинжал входит в шею, чуть выше грудной клетки... готов...
- Петр Семенович! С вами все в порядке? - это Линочка. В голосе тревога, и, тфу, восхищение. Так заметила, что он вполне себе нормально встает, спешилась с лошади... Все-таки зря ей Денис разрешает носить мужской костюм. Хоть кафтан и достаточной для минимума приличий длинны, а вместо обычных штанов широкие казацкие шаровары, но все равно, уж слишком подчеркивает эта одежда, то чего не надобно. А уж про мужское седло и говрить нечего.
- Петр Семенович! Как вы его ловко уделали!!! Я не разу не видела такого способа!!!
А в газах восторг, а глаза горят! Шляпа где-то потеряна, русые волосы растрепались - хороша... только...
- А где вы могли видеть, Эвелина Денисовна, как с дикой свиньей расправляются?
- На картинках, Петр Семенович! Где-ж еще? - и глазками похлопаем, вот так. Вот так паляться шпионы, дорогая.
Линочка дала себе мысленно хорошего пинка. Расслабилась дура. Почувствовала давно забытый азарт. Сколько не была на охоте? Четыре года здесь, и два года там. Болезнь... на этот раз воспоминания не успели порваться в мозг, не нужные они были. Вот. Линочка быстро переключила внимание на дерево:
- Жан! Месье Жан!!! Ванечка!!! Ты тут? Месье д’Артаньян!
Из густой кроны послышался сдавленный то-ли всхлип, то-ли стон, и в обрамлении молодой дубовой листвы, на несколько локтей выше, чем они предполагали увидеть, появилась бледная и несчастная физиономия шевалье.
- Я кажется ранен. И потерял много крови... у меня кружиться голова... правда я с детства еще боюсь высоты..
У подножия векового дуба образовалась немая сцена. С высоты четырех с половиной аршин на охотников взирал тяжелораненый, боящийся высоты человек, который четверть часа назад бежал быстрее кабана, и, даже, наверное, быстрее лошади, и взобрался по стволу в три обхвата, без единого сучка...
-- Нет, охоту нельзя считать неудачной. Восемь поросят, и еще шесть удалось поймать живьем, два подсвинка, правда две матки с поросятами ушли, но я думаю, после сегодняшнего они забудут дорогу к картофельному огороду. Да и без вожака они будут куда осторожнее. - неспешно рассуждал Денис Иванович
День уже клонился к вечеру начало смеркаться, пока снимали с дерева несчастного Жана, пока ждали коляску, чтобы доставить «тяжелораненого» до дому... ну может и не тяжело, но весьма неприятно раненому.
Как выяснилось, непривыкшая к охоте, собакам, а тем более к звериному запаху кабана, лошадь просто понесла. И опасаясь за свою серую в яблоках шкуру, просто сбросила седока, и умчалась дальше.
Отважный всадник-же, приземлился пятой точкой ни куда-нибудь, а на сброшенные когда-то лосем рога. Достаточно острые, чтобы оставить неизгладимый след на гасконской заднице.
Теперь шевалье ехал в коляске, мужественно сдерживая стоны. Стонать хотелось не только от боли, но и от страха следующей боли, месье ван дер Флас после беглого осмотра заявил, что придется накладывать швы! А это значит, что его, шевалье, нежное тело будут прокалывать каленой иглой! Несколько раз!