- И великим шпионом... - прошуршало за столом по-английски. Аполлон быстренько сжался сообразив, что, хотя здание и зал со столом расположены так, что акустика не дает понять откуда идет голос, но со своим правильным аристократично британским произношением спалился напрочь.
- ... да живет в веках его память. Он, этот великий ...шпион, не только подготовил почву на территории Кавказа, Персии, договорился с кумыкским шамхалом, но и заключил некие конфиденциальные договоренности, на бумаге конечно...
Благородное собрание дружно навострило уши, даже задремавший было Гера проснулся окончательно и теперь ловил каждое слово выступающего.
- ... так же составил подробные карты, а также список лиц, на которые может опереться русская компания...
- И? эти документы у Петра? Почему от до сих пор не воспользовался ими? - Арес, как самый молодой, не опытный, и еще не владеющий всеми тайнами собрания, не выдержал первым
-- На этом все хорошее для Московии заканчивается. Документы удалось спасти, в последний момент Ори передал их надежным людям, но до русского государя они так и не дошли. Но они, бумаги сейчас у нас. И если мы сочтем целесообразным продвижение России на восток, то останется только передать их Русскому царю.
- Так ли необходимо это продвижение??? - Гера
- Мы обсуждали это полтора часа, Гера, ты как всегда проспал, мы пришли к убеждению, что продвижение необходимо, как и стереть с карты мира твою страну, вместе с твоим ленивым регентом, и чокнутым финансистом... - Аполлон
- Аполлон, прекрати, это не смешно - Зевс
- Конечно смешно, посмотрите, как Гера хватает ртом воздух! Он действительно поспал обсуждение- снова Аполлон
- Я не спал! Я думал! - близкий к апоплексическому удару Гера
- Тихоррррр - Зевс. - Предлагаю перейти к голосованию, кто за? Аполлон? Вижу, да, Афина?
- Не против,
- Прекрасно, Гера? Ты против? Воздерживаешься, ну, ладно, Гефест?
- Считаю нужным делом
- Асклепий?, ну конечно, разумеется да, Арест?
- Да
- Лично я за. Итак все ясно, предлагаю перейти к выбору кандидатуры, кто передаст бумаги Русскому царю. Сразу скажу, рисковать нашими братьями мы больше не намерены, поручить это уважаемому Асклепию, мы тоже не можем, так как это привлечет ненужное внимание к его персоне. Нужен человек со стороны, но человек безусловно надежный, смелый, и не известный в узких кругах
- Такой есть... - неожиданно очень серьезно сказал Аполлон - я не имею чести быть с ним знакомым лично, но я слышал от дядюшки... Его так и называют, «человек по особым поручениям». Насколько я знаю он намедни вернулся из Китая, и сейчас совершенно не обременен обязательствами...
25 апреля 1717 года Село Раменское, Валдайская возвышенность. Россия
Яркий свет бил в окно, тепло чувствовалось и на щеке, и ладонью. И запах. Какой то закомый, как принято говорить, до боли знакомый запах, но в то же время индифиицировать его не удалось. Открыть глаза, медленно, что бы тут-же их закрыть, свет, яркий, больно глазам.
- Линочка, душечка наша, очнулась красавица! Вот папеньке радость, а то-уж отчаялся болезный...
В темноволосой головке, покоящейся на подушечке из нежного батиста. Пронеслась череда мыслей. Причем напоминала эта череда стайку напуганных воробьев.
Во-первых, красавицей её не называли даже в самом пупсовом возрасте, так как такая наглая лесть выглядела-бы неприлично в интеллигентной семье.
Во-вторых, с чего бы это ей очнуться? Четвертая стадия рака, несколько операций, и дорогое лечение и так продлили жизнь на добрый десяток лет, и последнее что осталось в памяти, это медленное безболезненное, спасибо израильским анальгетикам, угасание, а тут очнулась!
В-третьих, папенька, не к ночи будь помянут, сгинувший в бескрайних просторах Воркуты, бабник, аферист, авантюрист и профессиональный катала, не то чтобы не радовался дочери, он просто не знал о её существовании.
Это совершенно точно, и мама, и бабушка, свято оберегали эту тайну, и часто шептались на кухне, что не дай Бог, узнает, объявиться.
Хотя по взрослом размышлении стало понятно, что биологический отец объявляться не стал бы даже по принуждению, и постарался забыть о существовании соблазненной им тридцатилетней девице едва за ним мягко закрылась массивная дверь благородной парадной профессорского дома.
Да и, это уже в-четвертых, конечно можно гипотетически предположить папенькину радость, основанную вероятно на глубоком старческом маразме, ведь лет ему уже ну никак не меньше девяноста, сейчас... Если жив еще... А! а может и не жив, и тогда понятно, встречает радостно свою доченьку на том свете! А почему не мама с бабушкой? Или Э.. она немного не в том месте, куда попадают приличные женщины... О Боже, Линочка...