Щассс! Всякому голодранцу дочь отдавать! А потом солдатку из нее делать! Еще нехватало! Да с таким приданым как у Анны, и брюхатую возьмут, если что!!! Хотя позорище на всю деревню...
Но судьба по-другому повернулась, Анька то козой уперлась. Или за леща - или в реку! Так родному отцу и сказала! как в душу плюнула. Запер. Под замок в сетлице запер! Никаких проходимцев! никаких утоплений! в его, Анкифия доме не будет!
А мать то её, тихоня Авдотья, жена смирная называлась, до барыни побежала, на судьбу свою несчастную жалится, да на отца бессердечного. К барыне Эвелине-то многие бабы бегали, о чем там с ними беседы барыня вела, того не сказывали, но приходили бабы притихшие и умиротворенные.
Думал, может и это, Авдотья умиротворенная придет, да и Аннушка успокоится со своей любовью.
Где там. Пришла довольная, как кошка на масленицу сметаной объевшаяся. Сразу почуяло сердце бабский заговор.
В усадьбу доставили Сеньку, пробыл он там долго, почти до заката, а потом в сопровождении Егора, конюха сына, в почете у бар шельмец, отправился Семен в соседнюю усадьбу к Петру Давыдову. Вот уж надеялся будущий тесть, что шкуру там с него по тихому и спустят. Щассс, у бар, видать свой резон.
Вернулся Сенька оттуда, седмицу спустя, вольным человеком, купеческим сыном, Семеном Пожарским. И Давыдовским сродственником.
О как! Вывернулось! Ишь-ты потеряный ребеночек какой то тетушки Давыдовской, что тайно (господи прости) с купчишкой была повенчана. Только истлели уже косточки, и купчишки того, и тетушки...
Где тут, правда, где подлог, зачем разбираться? Бумаги есть, чин чином, всеми печатями утыканные, и подписями украшенные. Быстро же Давыдов все справил, не зря говорят, что волосатая лапа у него есть в самом Питербурхе.
Тут то староста и припомнил Семену все его грехи и обещания, на следующий день и обвенчались старостина дочь да новоиспеченный мещанин Сенька. А еще через месяц вырос на столичном тракте новый постоялый двор, и стала Аннушка там хозяйкой.
Хоть и не любил её до свадьбы жених, жалел скорее, дурость её девичью, да и лестно было. Конечно девки на него и так засматривались, но чтоб первая на селе невеста издому сбежала, за ним оборванцем, такого с Семеном не прключалось. Так что став мужем, да вкусив счастья семейного на перине, мнение свое бывший оборванец и проходимец пересмотрел, и сейчас души не чает в Аннушке и детках.
Лепота. Да и хозяин оказался хваткий, подстава конная у него, для государевых вестовых, комнаты хорошие, кухня выше похвал всяческих, да уж и говорить нечего, крестьяне даже шаклик выпить не заходят, стесняются, все больше купцы захаживают, да благородные. Дорога то проезжая, народу много бывает. У Анны аж три помощницы.
Вот в прошлом годе затеялся зять конюшни расширять, да навесы строить, зачем спрашивается? А вот, угадал зятек! Как пошли по тракту солдатики да конная кавалерия к Москве подтягиваться, так что ни день, то генерал, аль полковник, да со свитою, А где остановиться, чтоб привольно было и свите и полковникам и скотина не в теснте? Остановиться у Леща! Тфу, у Пожарского.
Говорят, государь войну Османам устроить собрался, чтоб, значит, купечеству нашему сподручнее торговать было.Тоже дело! Торговля то она хорошо, от нее все богатеют, и купцы, и баре, и простому крестьянину достается. А все через тракт идут, да через зятюшку. А сейчас вон, сам государь пожаловать изволят. Лепота! А Аннушка тут хозяйка!!! Да и Акулина своя, не дура, стало быть... углядела своим бабским глазом!
Аникифий Миронович ловко прихлопнул присосавшегося к шее слепня и степенно направился к конюшням. Подсобить надо.
Раменки
-Ах батюшка, сам царь?! К нам?!!! - Эвелина испытывала неподдельное волнение, вот ведь везет прикоснуться к истории. Сам Петр Первый... Правда история не её конёк, и об той эпохе знала она мало, но какие то обрывки помнила четко. Например, про странности императора, год основания Петербурга, и год смерти Петра...
Денис Иванович приосанился. Почет! Почет да уважение! Кому-ж не лестно? А все сукно! Отличное сукно! Для самой Российской армии из него обмундирование шьют! Это вам не Иван Затрапезнов, со своим дешёвым полотном, которое уж притчей во языцах стало! Это сукно! Хотя, по правде сказать, острый и пройдошливый ум этот Ванька имеет, говорят, рядится парусину выпускать, для флота царского. Да... хороший куш отхватит, одних кораблей построено двести штук! Но и Головин не сплошает, ведь кораблям нужны не только паруса, но и матросы. А матросам нужно обмундирование и одеяла. А это сукно. А сукно - это он, Головин!