- Что ты спросила, доченька?
- Я говорю, батюшка, к нам едет государь? Он будет гостить у нас?
- К нам да к Петьке. Только тот шельмец, Петька конечно, ускакал куда то уж три недели как. Подскочил как черт перед заутренней, и ни слуху -ни духу. Вот ведь человек! Как не вовремя! Сколько говорили о том, что надо бы в Питербурх ехать, да с царем аудиенцию иметь, а тут сама аудиенция к нам едет! А его, паразита нет! Кто с царем то говорить-то будет? Погостит, немного, я думаю, но как же без Петра Семеновича-то???
- Так вы и поговорите, батюшка! А то у Вас ума, чем у Петра Семеновича меньше?
- Ах ты моя умница, не меньше, но не умею я эти все политесы... Я же больше здесь, по местности, Это Петр Семенович все в высоких кругах решает... А вдруг сплошаю? Или скажу что не то?
- Что вы, папенька, вы-же не один, тут Андрей Михайлович, ван дер Флас, будет кому занять беседой государя. нет беды вовсе! Я платье надену европейское, что на днях пошили, у нас гости такие, разные да интересные, что государю скучать не придется! Как он, ван дер Флас, про монокли рассказывал! дамы, опять-же, с Европы дамы, интересная ассамблея получится! А можно и мне будет с царем побеседовать?
Головин задумался на минуту. По молодости государь отличался нравом пылким, но последнее время все говорили о его нежной любви к «Катеньке», императрице, так что урона девичей чести его сокровищу не будет верно.
- А чего не можно? Побеседуешь - Вынес вердикт Денис Иванович, как всегда не заботясь о мнении противоположной стороны, будь то хоть сам император, если дело касалось его доченьки.
- А вы быстренько вестовых разошлите, чтоб где бы Давыдов не появился, мигом его в усадьбу нашу тащили, здесь и переоденется, и в баньке попарится. Папенька, а можно я верхом покатаюсь?
- В мужском платье? Катайся, милая, только не уезжай за границы имения, и к Давыдову в усадьбу не езди. А то пригостились у него эти, европейцы болящие. Глафира Максимовна там с ними, но она то в годах! И урона её чести нет. А ты девушка молодая, тебе...
- Спасибо папенька! - Эвелина легонько чмокнула отца в щеку, и в припрыжку понеслась к дому.
Не ездить к Давыдову в усадьбу! Ну как так?! Там же тетушка Глафира, считай одна среди мужчин, ей же скучно! И там Диего. Но это не важно, конечно. Ни капельки.
Глафире Максимовне Головиной скучно отнюдь небыло. Даже напротив, хотелось чтобы солнце подольше задержалось в зените, и подольше был этот палящий зной, чтобы можно было сидеть в беседке, пить взвар, и беседовать с таким интересным мужчиной - Хай Чу. Имя то какое, не обычное. И сам он весь необычный. Смешной и веселый, фигурки из бумаги мастерит потешные, фокусы показывает. Интересно рассуждает о вере. Рассказывает о разных странах. А еще, смотрит так, так смотрит на Глафиру, как будто краше её на свете нет.
Да и сам гость пригожий очень. Чистый, не курит, волосы хоть и седые, но блестящие. Глвза ясные такие, хоть и цвета спелой сливы. Ловкий такой, подвижный. Приятно смотреть как он управляестя хоть с колуном, хоть с веслами. только вот с лошадьми у него дружбы нет. Все зубы целые, и когда улыбается - тоже улыбнуться хочется.
А когда руки её вдруг коснется... Уж не влюбилась ли ты Глафирушка? Да влюбилась, причем сразу, едва увидев, а теперь потихоньку наблюдаю, как загорается ответное пламя в сердце этого необычного человека.
- Барыня, барыня! - дворовая девушка как всегда бесцеремонно нарушила идиллию. - Там Эвелина Денисовна пожаловали!
- Да черт бы ее побрал, твою Эвелину Денисовну - тихо прошипела хозяйка, нет, Эвелину она знала с детства, любила и привечала, но не сейчас! Такой момент нарушили!
Хай Чу покивал головой, то-ли осуждая, то-ли понимая скрытые мысли Глафиры:
- Не холёсё сёрт. Сёрт не холёсё. Элиина холосё. А мы вьесерём сюда придёсь?
- Ах, дорогой мой! Конечно приду! Ты будешь мне рассказывать про звезды?
- Я раськазять тебе про себья...
тремя днями ранее. Смоленск
Дорогу по Европе одолели довольно таки быстро, только и была задержка, пока ждали судно до Милана.
Дальше карета, карета. Бенедатта то спала, откинувшись на подушки, то болтала с баронессой, то просто думала свои думы.
И куда несет её, бедную рыбацкую дочь, судьба?
К роскошным платьям она привыкла, но в корсет затягиваться отказалась наотрез. Платья и так сидели неплохо, а носить на себе эту сбрую в такую жару - нет уж. Увольте.
Шарлотта говорила, русский двор, царь, вот что её ждет. Не иначе заговор какой-то плетется.
Ах Андреа! Как тебя нехватает сейчас, чтоб подсказал неразумной девушке, как дальше быть, и в какой момент сбежать, чтоб найти или тебя в этой России или вернуться домой. Зачем она вообще поехала? Да был ли выбор? Небыло. Пока ехали по Европе, стерегли ее неусыпно. Но в России бдение ослабло, видно решили господа заговорщики, что побоится она в незнакомой стране бежать куда то.