Все-таки любит его, Шарля, Дева Мария! Вот это да! Такая удача! Дай Господь доброго здравия тем грабителям!!! Ведь если бы они, бессовестные твари, не ограбили его пару месяцев назад, не познакомился бы он с такими чудесными людьми, не приключились бы с ним такие чудесные,хотя слегка вредные здоровью вещи, и, наверное, еще не один месяц сидел бы в незнакомом Петербурге, ожидая возможности быть представленным русскому двору.
- де Фога! Вы видите? За роялем сам император! И не дурно я вам скажу, музицирует!
- Это и есть император, тот высокий господин? Да, д’ Артаньян? - прикинулся валенком Диего
- Да да! Именно он! И мы ему сейчас будем представлены! Какая удача! - гасконец только что не подпрыгивал на месте.
- Несомненно... - ответил скорее на свои мысли Диего. Вот, так быстро и неожиданно легко окончится его поручение. Можно будет вернуться... Только куда, и для чего? Такое непонятное чувство, что здесь, именно здесь, находится нечто важное, для него, Диего. Чушь какая-то.
- А вот, смотри вот и наши, Денис Иванович, мадмуазель Эвелина... Ты должен её помнить...А де остальные? Доктор, и Терразини? - француз дергал его за рукав, словно ребеок няню в кондитерской лавке.
Гасконец продвигаясь вперед, быстро оглядел круг народа собравшегося возле рояля, и поравнявшись с Давыдовым который уже стоял соляным столбом, вдруг побледнев, встал рядом аналогичной статуей.
- Что вы остановились друг мой? Господин Давыдов? И вы??? Да что вы там увидели? Голову Горгоны?
Де Фога проследил направление взгляда одинаково бледных мужчин, и мягко говоря, изумился. Нет, конечно, на Горгону ни одна ни вторая дама не походили, но не настолько впечатляли дамы красотой и статью, чтоб каменеть на месте.
Рядом с Терразини стояли две барышни, «интересные», ничего не скажешь. Блондинка не первой молодости, и яркая брюнетка, судя по наружности итальянка, а судя по платью небогатая синьора. И тоже не «девушка на выданье», как здесь говорят, не меньше двадцати с лишним лет красавице. Диего задержал на итальянке взглд. Крупные глаза, губы, нос. Сама не тонка в кости. Но что то в ней есть, не аристократическая утонченность, но прелесть воительницы Дианы.
Да что это с ними, с мужчинами? Д’Артаньян хватает ртом воздух, а Давыдов наоборот, сжал зубы так, что послышался скрип.
Ага, даже государь, наверное. скрип его зубов услышал - обернулся, прервал музицирование и с радушной улыбкой направился к ним.
- А! Давыдов! Старый чертяга! Вот ты и попался! - громко захохотал Петр - А что такой бледный и пыльный? Не здоров? Что так торопился меня увидеть, что загнал лошадь! Эээ.... Как я все-таки рад тебя видеть!
- Ваше величество, я тоже безумно рад! - Денису Ивановичу вернулась вся его выдержка, он искренне улыбался государю.
- Эх! А ну, поворотись? Да ты даже не растолстел! Вон Алексашка-то совсем жирком заплыл! - Из-за рояля приветливо кивнул Меньшиков. - Как нога? А ну, представляй своих спутников!
Давыдов, скрывая недоумение, чуть обернулся, ну да, парочка неразлучников - француз и испанец, прижившиеся в его усадьбе. Бывшие немощные.
Ну а то бы они пропустили такой фарт! Как ниндзю своего не прихватили? Долго собирался, наверное. Или опять, Глафира голову ему заморочила. Сосватать её уже что-ли? Тому-ж японцу. Императорскому подданному. Вот уж подарочек будет всей поднебесной.
Увидев Бенедату живой здоровой, целой и невредимой, Давыдов пришёл в себя, и мысли потекли спокойнее, даже веселее.
- Нога в порядке, государь, как всегда, готов хоть завтра в бой! - Бодро отрапортовал он госуларю. -Позвольте вам представить,Ваше Величество: господин де Фога, испанский кабальеро, дворянин, путешествует по России.
Диего с достоинством поклонился - Рад буду быть полезным Вам, Ваше Величество.
- А это господин д’Артаньян, французский дворянин, с кучей титулов и рекомендательными письмами к Вашему Величеству.
Гасконец изобразил самый светский пируэт поклона, подмел пером берета начищенный паркет и, пожирая взглядом царя, выдал тираду, какой он проделал путь... Как он мечтал быть представленным монарху столь великой державы, как он счастлив, как он горд, быть в обществе великого Петра, как замечательно выглядит государь, и как он, д’Артаньян, будет счастлив его Величеству служить. Речь была конечно на французском.