Темный край водорослевого пояса чуть колышется.
А вдали, за ковром из водорослей, покачиваются две белые точки.
Когда я только-только просыпаюсь, ощущая мягкие объятия сна, то облегченно вздыхаю. Все это мне просто приснилось. Но когда я открываю глаза, мир вокруг ослепляет, и я вспоминаю о вчерашнем дне.
Порядка событий не изменить.
Бульон засох на столе, серая масса въелась в простыню, окно в потеках, а я понятия не имею, сколько прошло времени.
Вокруг разливается тусклый свет, который говорит лишь о том, что сейчас не ночь.
Собака исчезла.
Я зову ее, но она не откликается.
Смотрю на море и за тенью водорослевого ковра вижу два удаляющихся судна.
Это «Тристания» и «Виолетта».
Они знакомы мне с детства: я много раз бывал на их борту, хотя это очень не нравилось маме. Она стояла во дворе и ворчала: нет, ну вы посмотрите на него, нашел развлечение для ребенка! Отец брал меня с собой и показывал, как серебристых рыбин поднимают из воды и кладут на дно лодок умирать.
А сейчас эти лодки уплывают, унося с собой все, что только можно, и осознание этого ударяет меня кулаком в живот. Я здесь один.
Про меня забыли.
Мои односельчане увезли игрушечные кораблики, резные бычьи рога, украшения, подаренные бабушками… и даже выпавший зуб в деревянной коробочке.
Эти вещи оказались важнее меня.
Но мы — дети королевских стражников, пиратов и китобоев…
И мы ничего не боимся.
10
Атлантический океан, октябрь 1961 г.
На борт Марта поднялась одна.
Вчера в полдень Дэвид сказал:
— Нам пора отправляться.
Джон, Сэм и Берт не появились.
Сопротивление было бесполезно; пора отправляться, — сказал Дэвид. — Позже мы еще раз подплывем к острову.
Кто-нибудь подплывет, обещаю.
Мы не можем рисковать жизнями всех тристанцев ради них троих.
Сопротивление было бесполезно; к тому же Марта верила, что Берт, Сэм и Джон вернутся раньше, чем все островитяне переберутся на рыболовецкие суда, до которых еще нужно было доплыть на лодках группами по десять человек.
Марта сидела на берегу до последнего, но на тропе так никто и не появился. Марта смотрела на пустую тропу с кормы, ощущая брызги воды на ли-с ржавого борта «Тристании», который больно вдавливался ей в бок. На судно набилась половина поселка вместе со своими тревогами и пожитками (взять позволили только самое необходимое). Собак оставили на острове. Марта мысленно слышала скрежет знакомых когтей.
Тристанцы плыли в птичье королевство — на остров Найтингейла. Там они разместятся в хижинах, в которых мужчины ночевали всякий раз, когда плавали за птичьим пометом; женщины никогда не бывали на Найтингейле, хотя Марта, например, много раз просилась туда.
При виде судов, пристающих к берегу, птицы сердито закричали. Незваные гости зашагали по скользким камням, падая и пачкаясь пометом; грязными руками люди вытирали глаза, из которых капали соленые слезы.
Марта держала за руку мать и вела ее к хижине. Мать молчала и не плакала: она устала, устала уже очень давно, и то была не обычная усталость, а такая, которая с годами окостеневает, становится частью человека и не покидает его, сколько бы он ни отдыхал.
В хижине Марта лежала рядом с матерью и не могла уснуть. Воскресенье сменилось понедельником, Марта вышла наружу, села на камень и стала смотреть на море, смотреть на небо, проколотое твердыми холодными звездами. Ей не верилось, что она покинула остров и теперь находится в другом месте, хотя воздух попадает в те же легкие, а горячая кровь несется по тем же внутренностям, что и прежде.
Марта сидела на камне и мерзла, пока небо не побелело и не слизнуло звезды. Солнце высунуло свою желтую голову, птицы начали вздрагивать, просыпаться и болтать о своих делах.
Дэвид выбрался из своей хижины, увидел Марту и подошел к ней.
— И давно ты сидишь тут одна? Ты же совсем заледенела.
— Нет-нет, не тревожьтесь, все хорошо, — отозвалась Марта. — Правда, гомон стоит такой, что даже своих мыслей не слышно.
— Да уж. Вероятно, жителям этого острова кажется, что нас многовато.
Марта улыбнулась.
— Но у меня есть хорошая новость, — продолжал Дэвид. — Наш сигнал бедствия услышали. Несмотря на птичий шум.
— Правда? — Марта думала, что они проведут на острове несколько дней, съедят все консервы и примутся за птиц.
— Да. Тут недалеко плывет корабль, и он подберет нас сегодня. Это большой голландский круизный пароход, и поскольку он заполнен только наполовину, мы все поместимся на борт.