Доктор Миллиган смотрит позади меня и улыбается в два раза шире.
— Вы, должно быть, знаменитая Рейчел, которую Гален ценит так высоко.
Рейчел смеется. Нет, она хихикает, чуть ли не пляшет от радости, и не касаясь земли, бросается к доктору Миллигану, протягивая ему руку.
— Знаменитая? Или печально известная?
На этом моменте мы с Рейной одновременно закатываем глаза. Если это не попытка подцепить доктора, то я не знаю, что это. И почему, почему, почему я так думаю? Я не уверена, но раз доктор Миллиган каким-то образом напоминает мне папу, то тогда эти стреляния глазками напоминают мне о Громе с мамой и о том, как их тянет друг к другу, словно магнитом. Поэтому, это выглядит, будто мой папа — не мой настоящий папа, конечно же, — нашел и себе в пару кого-то другого. И я не знаю, как мне реагировать на это.
Что безумно глупо, ведь это доктор Миллиган и Рейчел, и их отношения не должны меня волновать никоим образом. К тому же, мне пора уже повзрослеть как можно скорее или я рискую стать невменяемой.
— О, нет, — продолжает доктор Миллиган, не замечая моей внутренней истерики. — Бесспорно знаменитая. Он обожает вас, вы же знаете.
Тут Рейна щипает меня.
— Что с тобой такое? — шипит она. Рейна куда наблюдательнее, чем я думала. И мне не нравится это открытие.
Но мне не приходится отвечать, потому что доктор Миллиган с Рейчел приходят в себя и пытаются утешить меня, точь-в-точь, как мама с Галеном. Это нужно прекратить.
— О, моя дорогая Эмма, с тобой все в порядке? Ты выглядишь напряженной, — пропевает доктор Миллиган.
Я отмахиваюсь.
— Все хорошо. Просто рада снова вас повидать. Лаки все еще у вас?
Лаки был дельфином, заплывшим на мелководье и спасенным Дельфинарием прошлым летом. Мне нравилось думать, что между нами установилась связь в нашу прошлую встречу.
— Конечно. Мы бы не отпустили его без надлежащего прощания с тобой.
Мы идем к резервуару с дельфинами и по какой-то причине, я нервничаю перед встречей с Лаки. Надеюсь, он меня помнит. В то же время, я понимаю, что ужасно расстроюсь, если он меня не узнает, а с каждой секундой я становлюсь все эмоциональнее и эмоциональнее. Такое чувство, что все в моей жизни превратилось в символы и я придаю им слишком большое значение.
Взрослей, взрослей, взрослей.
И я взрослею, прямо перед тем, как моя рука добирается до бассейна. Лаки помнит меня, тычась в мою руку своим милым маленьким носом.
— Ты скучал за мной? — спрашиваю я его. И я готова поклясться, дельфин кивает мне в ответ.
— Я тоже по тебе скучала, — говорю я ему. — Ты выучил какие-нибудь новые трюки, пока меня не было?
Выясняется, что Лаки адаптировался здесь уже куда лучше со времени нашей последней встречи. В тот раз, казалось, он был грустным и скучающим по дому. А в этот раз...похоже, он дома. Прежде, чем я успеваю начать искать символизм и в этом, Лаки награждает меня футбольным мячом.
— Эмма, не хочешь пойти с нами, чтобы доктор Миллиган осмотрел Рейну? — спрашивает Рейчел. И я не упускаю ее намека.
Я глажу Лаки.
— Я вернусь, Лаки. И тогда мы поиграем.
Когда я прохожу мимо Рейчел, направляясь к лестнице, она тянет меня в сторонку.
— Это что, правда? Дельфин тебя понимает? По-настоящему?
Доктор Миллиган усмехается.
— О, это будет весело.
Рейна тянет его за руку.
— Но сперва я, — хрипит она.
— Конечно, моя дорогая. Конечно. Рейчел, не желаете ли присоединится к нам в смотровой комнате?
* * *
— Боже мой, дитя, — доктор Миллиган щелкает фонариком. — Твои миндалины такие распухшие.
— Это хорошо? — спрашивает Рейна.
— Боюсь, нет. Твои голосовые связки могут быть повреждены. С тобой когда-нибудь случалось подобное раньше?
Рейна задумывается на мгновение.
— Я не уверена, что вы подразумеваете под голосовыми связками, но я уже потеряла голос однажды, когда накричала на Торафа. Но это было не так плохо, и не длилось долго, — хрипит она. — А вы можете это исправить?
Доктор наклоняет голову. — Я не уверен. Кричала ли ты на Торафа недавно? Знаешь ведь, порой ты ведешь себя с ним довольно жестко.
— Вам Гален это рассказал? Видите ли, это только его мнение.
— Гален упоминал об этом раз или два.
Он хлопает ее по подбородку, заставляя снова открыть рот. Как хорошо что Рейчел сказала ей вкинуть в рот пару мятных леденцов перед нашим приходом.
— Хммм, — протягивает он. — Кажется, у тебя разрыв в верхней части неба. Нет, не разрыв. Он... слишком аккуратный, чтобы быть разрывом. Это больше похоже на дыру. Идеальную дыру, открывшуюся у тебя во рту. И я уверен, что ее не было там прежде, — он выключает фонарик, задумавшись. — Ты знаешь, что мне это напоминает?