Я-то по себе уже чувствовал, что самоконтроль неминуемо движется к нолю. Могу щас сболтнуть такого, о чём пожалею в итоге. Но как тут притормозить, когда разговор такой интересный?
— Вот давай щас без дураков, — ляпнул я, готовясь сказануть ещё большую глупость. — Жена у тебя классная. Прям охуенная. Но вдруг ты захочешь расслабиться? Брат, со мной всё просто! — я поднял руки, доказывая, что абсолютно безоружен. — Секс для меня — это просто секс, ничего личного. Мне нравится экспериментировать, — еле выговорил это слово. — Я вообще ко всему открыт. Я свободен! Я даже рад, что Машка моя смылась. Путь пиздует! У меня только жизнь новая началась. Я хочу попробовать всё, что можно. Захочешь со мной — вэлкам! Я Алисе под пытками ничё не скажу. Вот те крест. Мне можешь доверять как родному.
Кам молчал. Видимо, я хватанул всё-таки лишку. Но затем я понял, что он всегда замолкает перед тем, как сказать что-то важное для себя. Хотя его следующую реплику я не очень понял.
— Алиса говорила, что ты нарисовал нас с ней.
— Блять… — вырвалось у меня. — А вы чё, прям вообще друг другу всё рассказываете?
— Многое, — подтвердил Кам. — Почему ты нарисовал нас?
— Да я вообще не знаю, почему рисую, — в общем-то, честно ответил я. — Рисовать всегда любил, с детства. Ни художек, ничего не заканчивал. Это как-то ведь тупо для пацана. Так, рисовал всегда втихаря. Потому что нравилось. И мне всегда нравилось рисовать людей. Вот вас с Алисой вместе увидел и стал рисовать. Не сдержался, так сказать. А она обиделась, да?
— Наоборот.
— Наоборот? — не понял я и на всякий случай потёр глаза, хотя понять мне это всё равно не помогло. — В смысле?
— Слушай, а мы про баню случайно не забыли? — внезапно сказал Кам.
А меня как стрелой прошибло: «Блять! Баня!!!».
Как мы парились, уже не помню. Помню только, выбежали голые во двор и ай-да обливать друг друга ледяной водой. И ещё помню, ржали, как кони. Хмель чуть подвыветрился. Я предложил прогуляться. Ночью почти минус грянул, а мы — к пруду, довольные, в одних фуфайках, почти без одежды.
Пар изо ртов валит клубами. Кам смеётся. Кажется, Алиса звонила. Надеюсь, я не показал ей на радостях свои причиндалы. Вот так и пьянствовали.
Да классно было. Договорились, что, как ляжет снег, на лыжах пойдём, а летом — на рыбалку. А потом я ещё Каму свои фотки показал, ну те, что на фотик снимал и с дрона. Он сказал, что у меня талант. А я сказал, что нам ещё выпить надо и, кажется, тут же отрубился.
Глава 12. Артём
Я сидел в ресторане. Нормальный такой ресторан. Немноголюдный, недорогой. В таких заведениях может сидеть, кто угодно, — клерки, бизнесмены, мамашки с детьми, бывшие любовники, будущие враги, друзья, подруги, даже подростки, или совсем взрослые дядьки с тётьками. Тренера тоже могут, почему нет. И всё-таки чувствовал я себя здесь немного неуютно.
Логического объяснения моим ощущениям не было. Сложно сказать, какой природы был мой нервяк, но всё-таки он был.
Я увидел Кама и Алису, входящих в зал ресторана. Они шли вместе. Оба смотрели на меня пристально, но Алиса — пристальней. Я так решил, потому что она не моргала. И при этом улыбалась. Казалось, она хочет скрыть улыбку, но эмоции сильнее неё, рвутся наружу, помимо воли.
Возможно, на какое-то время я перестал дышать. Я уже плохо контролировал то, что со мной происходило. Взволнованность была такой, будто я нахожусь на пороге главного решения в жизни, хотя ничего конкретного я не ждал. Может, догадывался, но не ждал — точно.
Вдвоём они сели напротив меня.
— Привет, Тём, — сказала Алиса.
— Привет, Алиса.
— Привет, — поздоровался и Камиль.
— Привет.
Мы с ним пожали друг другу руки.
Вчера Кам, ни с того ни с сего, написал вечером. Сказал, что у него ко мне разговор. Я, понятное дело, заявил, что готов его выслушать.
«Не по телефону. Это личное.»
Личное?..
Он назвал место и время, уточнил, удобно ли мне. Конечно, удобно.
Ради такого случая я отменил крайнюю тренировку с клиентом в этот день, сославшись на плохое самочувствие.
— Спасибо, что согласился встретиться, — тон Кама навевал ассоциации с его профессиональной деятельностью. Меня это чутка подбешивало. Но затем он добавил: — Артём, я очень ценю нашу дружбу. Всё, о чём мы будем сейчас говорить, является для каждого из нас строго конфиденциальными сведениями. Но я доверяю тебе, как близкому человеку.
— Конечно, — сказал я, проглатывая ком в горле. — Всё останется между нами. Даю слово.
Никак я не мог отлипнуть от Алисы. Она меня будто гипнотизировала, а я и рад стараться — выпучился на неё и пошевелиться не могу, как будто замкнуло.
Спустя примерно четверть часа от меня вообще остались только глаза. Уши заложило — слышал только какое-то неясное бульканье. Язык онемел — я был не в силах что-либо произнести. Не улавливал запахов, не двигался почти — точь-в-точь паралитик. Одни глазюки из стороны в сторону — зырк-зырк.