Он указал на тело, лежащее ничком поперек сломанной кровати. Повинен ли в разгроме комнаты – и каком разгроме! – он сам, монах не спрашивал. И так было ясно, чьих рук эта работа. Но обломки мебели и деревянная отделка стен хранили следы «эфимца», а на теле хозяина крови не наблюдалось. Что и показалось ван Бьеру странным. Раз уж он кромсал мечом трупы, то мимо живого врага подавно не прошел бы.
– Нет, расслабься. Ибн Анталю я по башке заехала, – ответила Псина, перебрасывая веревку через одну из потолочных балок. Так, будто собралась повеситься. Или, скорее всего, кого-то повесить. – Спасла бедолагу, хотя трижды чуть сама под твой меч не угодила. Пускай ты едва все не испортил, зато хальради напугал до икоты. А он, похоже, нечасто сталкивался с таким безумием. Вот и растерялся: заметался по комнате, хватал трясущимися руками все подряд, видимо, силясь припомнить, чем можно тебя угомонить… В общем, пока он метался, я подскочила к нему сзади и треснула по затылку. Теперь вот боюсь, как бы не переусердствовала. Досадно, если хальради от моей затрещины потеряет дар речи… Ладно, сейчас мы это выясним.
– А почему на меня жженый болиголов подействовал, а на тебя нет? – нахмурился Пивной Бочонок.
– Потому что всяк уважающий себя Вездесущий задерживает дыхание, когда его атакуют дымовой гранатой. А кригарийцев в их монастырях разве такой простейшей защите не обучали?
– Если и обучали, я тот урок прогулял, – буркнул монах, смочив полотенце на голове свежей водой. – Кстати, а что там снаружи после такого-то шума? Неужто все спокойно?
– Так ведь кроме тебя никто и не орал, – пожала плечами канафирка. – А у башни толстые стены, которые заглушат не такой грохот. Вдобавок недавно на Ихенер упала новая бомба, и до нашего шума этой ночью никому нет дела. Но я, конечно, посматриваю в окно, все ли спокойно, не переживай.
– А это для чего? – Монах указал глазами на сооружаемую Псиной «виселицу».
– Не для чего, а для кого, – уточнила она. – Старая верная дыба для нашего магического друга. Или, по-твоему, я делаю что-то не так? Может, надо было приготовить ужин, откупорить вино и разговорить ибн Анталя в дружеской застольной беседе?
– От еды я бы не отказался, – признался ван Бьер, неожиданно ощутив зверский голод. – Но идея с дыбой пахнет аппетитнее. Ею и отужинаем.
Собравшись с силами, он поднялся. Затем вылил на голову очередной кувшин воды и взялся помогать соратнице, надеясь, что работа поможет ему взбодриться.
И впрямь помогла. Когда дыба была готова и все еще оглушенный хальради лежал под ней со связанными за спиной руками, Баррелий ощущал себя гораздо лучше. И смотрел на мир чистым взором, который больше не застили пульсирующие в глазах цветные и мутные пятна.
Захрид ибн Анталь был пожилым сухопарым канафирцем с длинной, но жиденькой бородой и изъеденным оспинами лицом. Будь он толстяком, практичная Вездесущая навряд ли стала допрашивать его таким способом. Но весу в хальради было не больше, чем в самой Псине, так что она могла управиться с дыбой и без Баррелия. Хотя с ним, разумеется, дело обещало спориться лучше.
Перекинутую через потолочную балку веревку привязали к связанным рукам Захрида. После чего монах потянул за нее – не резко, а чтобы пленник почувствовал боль и пришел в сознание. А шпионка окатила его водой из того же кувшина, откуда освежался соратник.
Ибн Анталь открыл глаза и посмотрел на Вездесущую. Потом заговорил. Что характерно – сразу на орине. Видимо, потому что давеча слышал, как общались между собой злоумышленники.
– Как много звезд на небе, но лишь одна Плеяда… – начал было всезнаток, но канафирка его перебила:
– …Сверкает ярче других. Красивое приветствие. Впрочем, не скажу, что у вас завидная память, хальради. Уж такой-то простенький девиз, как у Вездесущих, кто угодно запомнит. Особенно, если в прошлом вы имели с нами дело.
– Плеяда отправила тебя меня убить? – перво-наперво осведомился Захрид.
– А сами как думаете? Достойны вы смерти или нет?
– Мне трудно отпираться – ты видела людей без языков. И знаешь, что никакие они не гарибы. А раз я их покрывал, вырезал им языки и залечивать раны, значит, действую с ними заодно.
– С ними – это с кем?
– Неужто не знаешь? А кто недавно разорил два их логова? Разве не ты?
– Отвечайте на вопрос! – сострожилась Псина. А ван Бьер потянул за веревку с такой силой, что застонавшему ибн Анталю пришлось подняться с пола и встать на колени.