— Я ветеринар, — начала тихим голосом Тилли. — Наиболее тяжелое в работе любого врача — видеть, что пациент безнадежен. Мне приходилось усыплять животных, которых нельзя было спасти. Может быть, кому-нибудь из вас доводилось смотреть в глаза чувствующего, страдающего создания, сознавая, что вы его убиваете? Да, из добрых побуждений, чтобы избавить от страданий, но все равно... Может быть, вы считаете, что готовы... Может быть, так оно и есть. Я не могу отвечать за каждого из вас. Но о себе я могу сказать.
В каком-то смысле эта колония стала моим пациентом. Мы больны, нам больно. Но безнадежны ли мы? Является ли единственным выходом эвтаназия? Может быть, это лишь способ не смотреть в глаза неприятной реальности? Иногда легче сдаться и умереть, особенно если жизнь причиняет боль тебе и тем, кого ты любишь. Некоторые из вас могут склоняться к такому выходу из положения. Но и они не могут делать выбор за других. И для любого, кто выберет жизнь, я сделаю все что в моих силах, чтобы дать ему шанс выжить, чтобы осуществить эту возможность.
Мы фермеры. Если кто и может заставить эту сельскохозяйственную колонию на борту плодотворно работать, так это мы. У нас есть семена и материал для гидропоники. Каждый из вас знает, что гидропоника хорошо работает в условиях невесомости. Первый год будет жестким, да, но уже второй принесет облегчение, и каждый последующий будет еще лучше. Не отказывайтесь от своего будущего. За двадцать лет многое может произойти. Войны заканчиваются, политические границы меняют очертания. Нас могут спасти, в конце концов... Если кто-то хочет сдаться без боя... Я не могу принять такого отношения к жизни.
Она замолчала. Кто-то в задних рядах одобрительно крикнул, кто-то захлопал в ладоши, аплодисменты усилились. Очертания помещения расплылись перед увлажнившимися глазами Тилли. Результаты голосования были двести девяносто семь против сорока восьми, Тилли победила.
Через полчаса эти сорок восемь тихо ушли из жизни в своих комнатах, отравив и собственных детей.
Тилли не могла себя простить. Действия взрослых это одно, а смерть детей... Надо было их временно арестовать...
Она не отвечала на вызовы, и Льюис Лиффи сам пришел к ней.
— К вам можно? — спросил он тихо.
Она пожала плечами. Он вошел и прикрыл дверь. Тилли сидела в уголке разворошенной койки, подтянув колени к подбородку. Она долго плакала, но сейчас словно оцепенела.
— Хотя они вас и выбрали снова, доктор Матсон, вы не обречены на эту работу. Вы можете в любое время снять значок.
Она посмотрела на него и увидела в его глазах печаль и сочувствие, но не жалость. Ни намека на жалость.
— А если мы ошибаемся? Если правы были Оливер Парлан и Ханк Бидл? Может быть, мы ведем этих людей на ужасную смерть...
Лицо его стало строже.
— Да, вполне вероятно. Возможно все, что угодно. Может, Конкордат отбил вторжение, но Матсоном заниматься не будет. Вероятно, это будет невозможно. Я видел миры настолько опустошенные, что там сто лет после войны ничего не вырастает...
Конечно, Льюису по ночам тоже не спалось.
— Может быть, прибыв на пустую планету, мы не сумеем связаться с Конкордатом. Мы можем найти там цветущий город. Мы не знаем, что найдем там.
— И тех, кого мы оставили на Фазе I, мы больше не увидим?
Льюис открыл рот для ответа, но замешкался:
— Откровенно?
— Вы же сейчас говорили откровенно.
— Да. Но при данных обстоятельствах... — Голос его изменился, и у Тилли сжалось сердце. — У меня была маленькая девочка на Скарсдэйле, доктор Матсон. Ей только что исполнилось семь лет. Зовут ее Джинни. Я простился с ней окончательно, когда понял, что мы не можем возобновить связь.
Тилли надолго замолчала. Потом прошептала:
— Я думала о Карле. Если он выжил... Я знаю его лучше, чем он сам знает себя. Он пойдет в армию. Особенно когда узнает, что мы пропали, может быть, погибли... — Опять у нее выступили слезы на глазах. Она шмыгнула носом. — Не знаю, выдержу ли я, день за днем, год за годом...
— Что ж, если хотите, можете снять этот значок. Только не думаю, что вы сделаете это.
Она медленно подняла взгляд.
— Каждый из нас на «Кресте» потерял семью или друзей. Но есть разница между ними и вами. Они доверились вам. Подавляющее большинство. Они надеются, что вы поможете им преодолеть этот кошмар. И я считаю, они сделали правильный выбор.
У вас наилучшие результаты при наихудших условиях, которые я когда-либо встречал. Вы уже развернули гидропонику, устроили скот. Здоровые планы, отличное выполнение. Вы обучили детей ручному доению. Если так пойдет дальше, может быть, у нас скоро будут куриные яйца на завтрак. Знаете, когда я в последний раз пробовал яичницу?