Джунковский лишь задним числом узнал о противозаконной акции Белецкого. Товарищ министра был категорически против введения в Думу провокатора. Но дело было сделано. Теперь лишь оставалось пользоваться сведениями доносчика.
Малиновский… Об этой крайне любопытной фигуре нам предстоит рассказать кое-что любопытное.
Джунковский заметил:
— Благодаря своему осведомителю мы имеем важные сведения из самой верхушки ленинской партии. Но, — собеседник грустно покачал головой, — беда в том, что осведомитель не может сообщить, когда и кто будет проводить устранение чиновников и каким образом осуществят покушение на Государя. По самым последним сводкам известно: боевая группа большевиков находится в Москве. Именно там и намечены первые жертвы.
Соколов вопросительно поднял бровь:
— Что намерен предпринять подполковник Мартынов?
— Вы первый, кому я это сообщил! — Джунковский многозначительно посмотрел на собеседника. — И я очень надеюсь на вас. Мартынов узнает об этом сегодня.
Соколов вспомнил о неприязненных отношениях Джунковского с начальником московской охранки. Товарищ министра считал его выскочкой, карьеристом, а главное — неискренним.
Но в полицейском деле честность в отношениях — главное. Недоверие как ржавчина, которая пожирает железо.
Джунковский добавил:
— Зато о содержании доноса осведомителя я известил министра. Что касается Государя, то у нас есть правило: никогда не беспокоить его делами охранки и полиции вообще.
Гений сыска с легкой улыбкой произнес:
— Милый Владимир Федорович, вы отлично понимаете, что в одиночку я могу поймать лишь карманника или фармазона. Но ведь нам противостоит целая организация, которую пичкали деньгами не только такие безумцы, как покойный Савва Морозов или здравствующие миллионеры Столкинд, Цетлины, Максим Горький. Нет сомнений, что материальную основу всякой революции готовят враждебные государства. Как гимназистка без студента не окажется в интересном положении, так без заграничных денег никакая революция никогда не случится.
Джунковский обнял за плечи Соколова:
— Приятно, что мы с вами это сознаем!
— Но за что зацепиться?
— Вы, Аполлинарий Николаевич, найдете выход в самом запутанном преступном лабиринте!
Соколов горько вздохнул:
— Даже если я закажу обедню и поставлю в храме пудовую свечу, дело от этого не разрешится. — Вдруг осекся, задумчиво почесал квадратный подбородок, с азартом произнес: — С Божьей помощью, кажется, кое-что придумал. Ваш осведомитель может весьма пригодиться для дела.
Сыщик наклонился к Джунковскому и самым задушевным голосом, на какой был способен, поведал свою задумку.
Товарищ министра широко улыбнулся, оживленно проговорил:
— Замечательная мысль! — но тут же добавил: — Если только вам удастся провести эти хитрую лису — Ленина. Ведь после того как в Поронине вы швырнули его в реку, лишь от упоминания вашего имени у этого типа начинается приступ панического страха. Да, вся наша задумка кажется невероятной…
— Но именно по этой причине может удаться, — вставил Соколов.
— Прекрасно! Вы где устроились, граф?
— Как всегда, в «Астории», в первом «люксе».
Джунковский задумчиво смотрел в голубую беспредельность морозного неба. Наконец, соблазненный планом Соколова, медленно произнес:
— Да, я хочу, чтобы вы начали работать с этим человеком, с осведомителем. — Понизил голос до таинственного шепота. — Это важнейшее лицо в партии большевиков, близкий друг Ленина.
— И как его имя?
— Роман Малиновский.
Соколов весело проговорил:
— Вот оно что! Слышал выступление этого дяди в Думе — наглец редкий.
— Для нас важно, что в ближайшие дни он отправился на встречу с Лениным в Краков. И наша идея может привести механизм в действие.
— Мне тоже скоро надо ехать в Краков — на матч со Штамом.
— Это очень кстати! — И добавил, вкладывая двойной смысл в свои слова: — Я уверен в вашей победе!
Соколов с нескрываемым интересом посмотрел на собеседника, в его глазах мелькнул шальной огонек.