— Елена, дорогая, — вздохнул мужчина, — с каким нетерпением я ждал столь счастливого дня! Но, в конце концов, ты уже моя невеста, и очень скоро станешь и моей женой.
Он немного отступил от спутницы, чтобы взглянуть на нее влюбленными глазами.
Ах, как она была прекрасна, юна и нежна! Она выглядела так, словно ей еще не исполнилось и семнадцати. Ее восхитительное лицо имело приятную бледность цветка магнолии, а глубокие, завораживающие глаза выражали нежность и жизнелюбие.
Ее тело, с его гармоничными и чистыми линиями, трепетало от эмоций под нежным и элегантным шелковым платьем...... Кто бы мог подумать, что несколько месяцев назад у этой женщины родилась дочь?
Кронпринцесса Сильвании, казалось, совершенно позабыла о тех днях юности и даже о пережитой ужасной сцене, когда в ненастный вечер, отрекшись от дочери, которой она подарила жизнь, она отдала несчастное создание в руки доверчивой горничной.
Теперь она успокоилась. Анна была единственным человеком, знавшим страшную тайну своей госпожи, она поклялась никогда и никому ее не раскрывать, а она была слишком преданна, чтобы нарушить клятву.
Елена с наслаждением вдыхала воздух, напоенный благоуханием роз. Ее вина устранена, и все амбиции должны осуществиться.
Великий князь Расковий Сергий был красивым молодым человеком двадцати шести лет, высоким и сильным, как атлет. Чистый лоб, густые волосы, мечтательные серые глаза и надменные, аристократические черты лица придавали ему редкое очарование и притягивали расположение всего мира. Его упрекали только за склонность к меланхолии, которая иногда проявлялась на его лице и старила его на несколько лет.
Но в эти мгновения Серхио предавался радости и любви. Его охватило счастье при мысли о том, что великолепная женщина, которая сейчас находится рядом с ним, скоро полностью будет принадлежать ему. С неудержимым порывом он притянул к себе стройное тело, прелестную головку, и губы обоих жениха и невесты соединились в страстном поцелуе… их первом поцелуе любви.
Серхио резко отстранился от Елены... Как могла семнадцатилетняя девушка, не сведущая в любви, целоваться с пылом и страстью женщины?
Он не умел лгать или притворяться. Он взял в руки личико невесты и пристально посмотрел ей в глаза, как будто хотел выпытать ее тайну, и прошептал:
— Елена, любовь моя, скажи честно: в самом ли деле я первый мужчина, которого ты держала в своих объятиях, первый, кому ты позволила сорвать с губ цветок, коснуться твоего милого лица и шелка черных волос?
И так как, отстранившись, она не ответила, он добавил:
— Ты считаешь мои слова оскорбительным? Но прости того, кто обожает тебя, и скажи, что ты любишь лишь меня.
Теперь лицо Елены выражало самое откровенное и по-детски ошеломленное выражение.
— Серхио, я не понимаю, что ты этим пытаешься сказать… На что ты намекаешь? Ты ревнуешь? Я не целовалась ни с кем, кроме родителей. Если я позволяю тебе целовать меня, то лишь потому, что я люблю тебя и потому, что мы с тобой скоро должны поженится. Но если я что-то сделала не так…
И глаза вероломной женщины заволокло лицемерными слезами.
— Если я поступил неправильно, прости меня и скажи, как загладить вину.
Серхио сожалел о своем недоверии, а еще больше о том, что заставил расплакаться этого ангела чистоты, который, впрочем, по своим достоинствам оказался хитрым демоном.
Но как он мог догадаться о жестокой правде? Поэтому он со смирением попросил прощения.
— Дорогая, — добавил он, — люби меня всегда так, со всей пылкостью твоего чистого и искреннего сердца.
Ему снова захотелось поцеловать красные и притягательные губы.
Но Елена резко высвободилась из его объятий. На углу дорожки появился слуга в ливрее. Увидев Великого князя, он нерешительно остановился.
— Прости меня, Серхио. Я должна отдать приказ моему лакею.
И принцесса поспешила навстречу новоприбывшему, с трудом скрывая тревогу.
— Ты уже приехал, Педро? -Ты ведь оттуда, не так ли?
— Говори!
Я внимательно следил за всем зрелищем, смешавшись с публикой и изо всех сил силился все запомнить.