Приговорена к смерти!
Собравшихся охватила дрожь ужаса. Одна лишь Анна оставалась безучастной.
Президент, посовещавшись с членами суда, величественно поднялся и звучным голосом, который раздался в огромном зале, где царила впечатляющая тишина, твердо объявил:
— Анна Вердье, суд признает вас виновной в совершении детоубийства. Учитывая, что вы упорствовали в совершении преступления и не произнесли ни единого слова раскаяния, он отклоняет смягчающие обстоятельства и приговаривает вас к смертной казни.
— У вас есть три дня, чтобы обратиться к Его Высочеству Христиану II, правящему принцу Сильвании, с просьбой о помиловании.
— Господа, слушание окончено.
Затем раздался такой трогательный голос, что весь зал суда содрогнулся. Это был адвокат защиты:
— Я прошу суд уделить мне одну минутку внимания! Я хочу обратиться с просьбой, которая, я знаю, будет благосклонно принята…
— Приговор вынесен, господин адвокат, — прервал его президент, — пути назад нет, и обвиняемая должна понести положенное ей наказание!
— Ну, так и будет! Я знаю, господа судьи, что для этой несчастной женщины нет спасения. Однако я не собираюсь добиваться отмены весьма сурового приговора. Но я попрошу соблюсти определенную формальность… после казни этого невинного существа.
— Странные у вас выражения, господин адвокат, — ответил президент. Что это за формальности?
— Это, несомненно, покажется вам странным. Однако я не верю, что вы откажетесь от него, равно как и в то, что осужденная женщина будет возражать против него.
Жерар Ланкри повернулся к молодой женщине и сказал с глубоким состраданием:
— Анна Вердье, раз уж я не смог сохранить вашу жизнь, позвольте мне хотя бы спасти вашу честь. Вы услышали приговор; скоро вас передадут палачу. Когда вы были живы, вы отказались подчиниться предложению, сделанному мной из лучших побуждений. Тогда я прошу вас уполномочить меня, после вашей смерти, осуществить это… Во имя справедливости, исполните мою просьбу.
Осужденная женщина сухими глазами уставилась на своего адвоката. Поскольку она не отвечала, адвокат продолжил странным взволнованным голосом:
— Анна Вердье, подумайте о своей матери! Даруйте ей это высшее утешение: когда она будет вспоминать о своей несчастной дочери, чтобы знать, что вы такой, какой всегда были…»
В этот момент печальная речь прервалась, и он добавил:
— Я могу выразить словами, какой вы всегда были…
Затем губы несчастной женщины задрожали, две слезинки скатились по щекам, и в впечатляющей тишине комнаты она наконец ответила:
— Пусть будет так, ради моей матери… Возможно, когда она узнает… она тогда простит меня за то, что я разбила ее жизнь и что она оплакивала мои последние дни… Пусть ваше желание исполнится!
С другой стороны, я сдержала свой обет и выполнила клятву. Что будет дальше — для меня это не имеет большого значения, когда я уже буду мертва. Пусть хотя бы моё тело послужит, чтобы доказать мою невиновность.
Жерар Ланкри вздохнул с облегчением. Теперь он не сомневался, что наконец, но увы, слишком поздно — он сможет заявить о невиновности Анны Вердье, жертвы ужасной судебной ошибки.
Глава 8. Черная неблагодарность.
Христиан II, правящий князь Сильвании, сидя за столом в своем роскошном рабочем кабинете, который он занимал во время пребывания в летнем дворце, внимательно изучал толстую папку с делами.
Он позвонил в колокольчик. На его звонок на пороге двери появился слуга.
Он сказал:
— Передай Ее Высочеству принцессе Елене, что я хочу поговорить с ней.
Слуга поклонился и вышел из комнаты, а государь погрузился в изучение многочисленных документов, заполнивших его стол.
Христиан из Сильвании был мужчиной представительной наружности, ему было далеко за сорок лет. Его надменные и благородные черты лица вызывали уважение; его очень добрые глаза свидетельствовали о доброте и снисходительности его великодушного сердца к униженным и обездоленным.