— Как я могла отдать служанке подарок, который подарил ты мне? А я думала, что потеряла его в парке! Я так старательно его там искала!
— В любом случае, я отдам его тебе.
Князь открыл ящик стола, достал из конверта, то самое известное кольцо и протянул его дочери.
— Какое счастье снова найти это кольцо, папа! Я никогда с ним не расстанусь!
Елена надела роскошную драгоценность на палец. Это был еще один знак, который мог свидетельствовать против нее, и которого ей больше не нужно было бояться.
— Вполне возможно, — сказал принц приглушенным голосом, — что осужденная — преступница и воровка. Но ее молодость склоняет меня проявить милосердие. Я не хочу, чтобы казнь в столице совпала с празднованием вашей свадьбы. Вот почему я намерен помиловать Анну Вердье в день твоей свадьбы.
— Как! — в ужасе воскликнула Елена, — разве можно простить детоубийство, папа?
— Да, дитя мое, — ответил принц с добродушным выражением лица. — Возможно, мысль о ее бесчестии омрачила разум этой несчастной женщины, доведя ее до отчаяния и преступления. Ни одна любящая рука не протянулась к ней! И она так молода… Почти ребенок.
— Ребенок? — вскричала принцесса с нервным смехом. — Ты не знаешь ее, папа! Долгое время она казалась мне тоже простой, бесхитростной девочкой, добросовестно исполняющей свои обязанности, и я не отказывала ей в защите. Но вскоре я разочаровалась. Я ничего не говорила тебе, потому что мне было жаль ее и ее семью. Но мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что она лжива, лицемерна, эгоистична и беспринципна.
Елена сжала кулаки в притворном негодовании.
— Я считаю, — продолжала она, — что приговор, вынесенный этой девочке, справедлив, и у меня не осталось к ней жалости. Папа, ты только подумай, у неё хватило мужества убить собственного ребенка, бросить его в воду и спокойно наблюдать за его агонией.
Князь Христиан не сводил глаз с напряженного лица дочери. Впервые он осознал, насколько суровой была Елена. Кого она ему напоминала? Чье неукротимое сердце она унаследовала?
Возможно, он действительно виноват в том, что слишком сильно любил и баловал свою единственную дочь.
— Елена, — сказал он голосом, полным кротости, — не считаешь ли ты, как и я, что величайшее и благороднейшее право, которое народ имеет у своего государя, — это дар благодати, который дает виновным средства для покаяния и исправления? Что ж, тогда я дам этой несчастной женщине последний шанс вернуться на правильный путь.
— Ты говоришь об Анне Вердье так, как будто она жертва, — ответила принцесса недовольным тоном, — Однако она всего лишь преступница, поддавшаяся порочным инстинктам; как можно ожидать ее раскаяния, а значит, и исправления?
Князь был крайне изумлен: неужели его дочь, которую он учил доброте, милосердию и терпению, может выражать такую ненависть?
— Ты еще слишком молода, Елена. Ты не можешь беспристрастно судить о степени вины Анны Вердье; представляешь ли ты, каким было ее отчаяние? Только представь себе ее душевное состояние, когда она в последний раз вышла из отцовского дома с новорожденным ребенком на руках.
Христиан II поднял роковой документ, который он оставил на столе.
— У Анны Вердье есть смягчающие обстоятельства, и она заслуживает милости государя. Я заменю смертную казнь на несколько лет тюремного заключения, которые она посвятит работе и молитве. Я уверен, что он исправится и очень скоро почувствует ужас перед преступлением, которое совершила в минуту отчаяния и безумия.
Елена не ответила. Стоя, с отрешенным лицом, стиснув зубы и устремив взгляд вдаль, она размышляла. В ней бушевала буря мыслей.
Анна помилована! От этих двух слов у неё застучало в висках.
Что станет с ее душевным спокойствием. Вся её жизнь будет зависеть от одного неосторожного слова ее сообщницы. Если бы роковая тайна однажды раскрылась, Елену Сильванскую, наследницу престола, затянуло бы в трясину; все узнали бы, что, не удовлетворившись тем, что стала причиной смерти своей новорожденной дочери, она, чтобы избежать бесчестья и наказания, позволила осудить за нее невинную женщину.