Несчастная печально посмотрела на отца, и глаза ее наполнились слезами. Но ни одно слово не слетело с ее губ, и это молчание выглядело, как признание.
— Нет! — воскликнул Джером. — Это невозможно! Ты, наша дочь, не могла познать такого позора…
Ослепленный яростью, он поднял руку на ту, которую считал виновной. Тереза, подоспевшая к этой сцене, едва успела вмешаться.
— Стой, Джеронимо! — воскликнула она, — если такое несчастье действительно случилось, то ты должен наказать не глупое и наивное существо, а настоящего виновника…
Лесничий, казалось, уступил этим словам, но его лицо сохранило угрожающее выражение. Он сбежал вниз по лестнице, схватил ружье, которое оставил в углу очага, и направился к двери.
— Марциал заплатит мне за это, — сказал он.
Анна тоже бросилась вниз и, издав крик отчаяния преградила ему дорогу.
— Папа, — взмолилась она, — ради всего святого, не иди искать Марциала.
— Бесполезно его защищать. Я убью его, как собаку!
— Но, папа, он же не виноват. Он всегда уважал меня… Он не отец этой девочки.
Несчастный лесник пошатнулся, словно его ударили булавой.
— Что ты такое говоришь? — воскликнул он. Разве это не дитя военного?.. Тогда кто же этот негодяй?..
— Я ничего не могу тебе сказать, папа. Мне очень жаль. Сжалься надо мной и не задавай мне вопросов…
Джером Вердье грубо схватил дочь за руку.
— Кто этот человек? Скажи мне, — приказал он.
— Я не имею права… Я поклялась перед Богом никому не открывать его имя.
— Как ты смеешь призывать имя Господа? Или ты скажешь, недостойная дочь, или немедленно покинешь этот дом с плодом своего позора!
Ана, обезумев, повернулась к матери с мольбой о помощи, но Тереза, закрыв лицо руками, не делала ничего, и только горько плакала.
— Ах, — продолжал лесник в отчаянии, — что же мы такого сделали, что небеса так наказали нас?
— Мама, — прошептала Анна, дрожа всем телом, — не позволь ему выгнать нас из дома. Подумай об этом бедном Ангелочке.
— Убирайся отсюда! Убирайся отсюда, негодяйка! Я больше не хочу тебя видеть и слышать, — перебил её отец.
И так как она не смела пошевелиться, он бросился на Анну с поднятой рукой. Анна выдержала удар, не выдохнув жалобного слова, даже не попытавшись защищаться, но защищая девочку своим телом.
Тереза поспешно поспешила защитить ее от гнева отца.
— Джеронимо… ты хочешь ее убить?
Лесник провел рукой по лбу.
— Она уже мертва для меня! — заявил он… Я прекрасно понимаю, что с ней случилось… Она позволила соблазнить себя одному из тех богатых и и развращенных лордов, которые часто посещают дворец князя… Хорошие слова, лучшие обещания, несколько подарков, и эта бесстыдная дочь позволила себя одурачить.
— Я могу сказать только одно, — простонала несчастная, — что я невиновна.
— Ты смеешь говорить о невинности с младенцем на руках? Ах ты лицемерка! Убирайся с моих глаз!
— Пожалуйста, папа, не выгоняй меня… Куда же я пойду? Что же будет со мной и этим несчастным созданием?
— Вернись во дворец принцессы Елены, твоей сообщницы. Разве не она защищала и скрывала тебя от всех глаз, чтобы никто не заметил твоего состояния?.. Может быть, она возьмет тебя к себе на службу!
— Вернуться к принцессе? — запротестовала девушка, глядя на отца заплаканными глазами. — О, нет! Никогда, никогда!
— Ха-ха-ха! Она ведь и тебя выгнала, правда? В последний раз прошу тебя, Анна: либо ты откроешь мне имя своего соблазнителя, либо немедленно покинешь этот дом и никогда больше не вернешься в него.
— Папа, — всхлипнула несчастная, — уверяю тебя, торжественная клятва мешает мне говорить!
— Тогда уходи!
— Папа, папа, дорогой, не будь таким безжалостным! Ночь очень темная, и надвигается гроза.
— Иди и найди того человека, который сделал тебе ребенка! И будь ты проклята за тот позор, который ты нам причинила… Настанет день, когда твоя собственная дочь проклянет тебя за то, что ты покрыла её позором, когда она родилась в этот мир, и ты не можешь назвать ей имя отца… Давай! Убирайся отсюда!