— Это значит, что ты уже просила защиты в другом месте, не так ли?
— Да, в доме моих родителей... Но ты же знаешь моего отца. Он вышвырнул меня вон, даже не желая слушать моих объяснений.
Красивое мужественное и верное лицо мужчины, которого Анна так любила, исказилось от гнева.
— Твой отец — справедливый и великодушный человек. Если он вышвырнул тебя из своего дома, значит, у него есть на то веские причины... Что касается меня, то я имею право знать, кто мать ребенка, которого ты держишь на руках.
— Это и есть твоя любовь? — с горечью сказала Анна. – В твоём сердце нет даже сил, чтобы поверить мне и защитить меня, ты вдруг посчитал меня недостойной тебя? О, Марциал, ради всего святого!
— Только виновные умоляют о пощаде! — резко ответил он.
— Я не виновна! Я только поклялась молчать, даже перед тобой, и я должна сдержать свою клятву.
Марциал прервал ее с болезненным смехом:
— Ха, ха! Твоя верность! Теперь ты с ребенком на руках и к тому же, ты тщательно избегала встреч со мной в течение нескольких месяцев... Разве твое предательство не очевидно?
Не пытайся меня в чём-то убедить... У меня уже есть свое убеждение. Я ясно догадываюсь, что произошло между тобой и моим соперником.
— Но я хочу только быть с тобой, Марциал! И если бы страшная тайна не запечатала мои уста...
— ... Если бы ты любил меня, у тебя не было бы от меня никаких секретов. Вот, с другой стороны, эта постыдная тайна... Во дворце принца Кристиана ты встретила богатого человека, который показался тебе более интересным и выдающимся, чем я, бедный лесничий, и этого было достаточно, спровоцировать твоё падение, и он заставил тебя поклясться хранить в тайне его имя... из-за страха передо мной, не так ли?
Анна задрожала. Это были примерно те же слова, которые произнес ее отец?
Она всегда была хорошей и послушной дочерью, любящей и верной невестой, а теперь, при первом же подозрении, оба набросились на нее и покрыли словами позора и презрения? Как же несчастны были эти люди!
Если непонимание отца сильно ранило ее, то непонимание жениха казалось еще более горьким.
Ее благородное и нежное сердце вдруг взбунтовалось, и она перестала плакать. Она даже не думала, что одна только ревность, вызванная безмерной любовью, ожесточила сердце юношу в эту минуту.
— Неужели ты не веришь в меня, отказываешься помогать и защищать меня, хотя знаешь, что я одна в этом мире и мне негде укрыться?
— Поскольку все, возмущены твоим поведением, отвергли тебя, как принцесса Сильвании и твоя собственная мать, почему я должен забрать тебя к себе, словно ты насмехаешься надо мной. Нет, я не доволен тем, что тебя отвергли остальные, я не хочу быть посмешищем для всех… и я благодарен Богу за то, что он показал мне, твою истинную сущность, прежде чем я сделал тебя своей женой.
Молодая женщина отшатнулась от возмущения, и ее рука потянулись к мужчине, словно проклиная его.
— Осторожно со словами, Марциал! Если ты позволишь мне уйти так меня оскорбив, то никогда больше не увидишь меня, и настанет день, когда ты пожалеешь, что отказался поверить в меня.
Она произнесла эти слов таким ужасным голосом, что молодой лесник похолодел от страха. А что, если Анна говорит правду? Тогда он потеряет ее навсегда...
Но в тот момент, когда он почувствовал, как забилось его сердце, когда он, возможно, собирался открыть свои объятия, он увидел бриллиант, сияющий на безымянном пальце протянутой к нему руки.
Тогда его ярость не знала границ. Задыхаясь от ярости и ревности, он потерял всякий контроль над собой.
— Ах ты наглая тварь! Зачем тебе искать убежища в моей бедной хижине, когда у тебя есть такой богатый любовник, который может предложить тебе такие драгоценности? Убирайся прочь, бесстыдница! Лучше бы я никогда тебя больше не видел. И я думаю, что тебе и так заплатили слишком много за то, чего ты стоишь!
На этот раз оскорбление произвело на несчастную молодую женщину эффект хлыста.
— Заткнись! — воскликнула она с негодованием, — ты не имеешь права так меня оскорблять. Это кольцо...