— Чего? — спросил тамплиер, не вынеся взгляда Алексея. — Я тебе чем-то не нравлюсь?
— Ты у меня пятый, — кратко констатировал Лёша.
Вертолёт начал снижаться, через минуту высадил группу из четырёх человек и скрылся в ночи. Задача перед группой ставилась до банальности простой: найти пилота и доставить в целостности в тыл. Сигнал шёл из двадцать пятого квадрата. Всё усложнялось тем, что где именно упал пилот — не ясно. А хартийские патрули и несколько укреплённых точек в секторе не предвещали ничего хорошего.
Прохладный осенний ветерок заставил Алексея поёжится. Составив план действий, группа медленно выдвинулась на поиски. Лёше стало непривычно ощутить себя в тишине, нарушаемой лишь тихой мелодией шуршащих листьев. Через ПНВ группа всеми силами высматривала в густой траве всевозможные мины и растяжки. Никто не мог предположить, что нужно смотреть не под ноги, а на уровень своей головы.
К ветке дерева привязывалась граната, к чеке приматывалась леска. Другой конец лески заканчивался острым крюком, способный проколоть ткань бронежилета и намертво там закрепиться. Крючок зацепился за каску идущего во главе колонны второго номера. Леска натянулась и выдернула чеку. Грымнул взрыв и тамплиера разорвало на куски. Идущего за ним солдата изрешетило осколками и он мгновенно умер. Третий конфедерат держался за ногу и стонал. Алексей медленно ощупал себя. Сердце бешено стучало, руки дрожали, но к своему удивлению он понял, что цел. Не веря своему счастью, он потянулся за рацией.
— База, у нас два двухсотых и один трёхсотый. Запрашиваю эвакуацию.
— Приняли. Высылаем вертушку.
— Вот тебе и спасательная операция, — бросил Алексей и принялся перевязывать раненного.
Вертолёт прилетел очень быстро, но сел почти в трёхста метрах от места взрыва. Вместе со вторым пилотом Алексей дотянул до места эвакуации раненного. Солдат сильно стонал и вечно хотел вырваться, чем порядком потрепал нервы и Лёше и пилоту. Изрядно спотев, оба перевели дух. Но самое сложное оказалось впереди. Алексею несколько раз приходилось переносить трупы и каждый раз он про себя отмечал насколько они тяжёлые. Тело павшего конфедерата не стало исключением. Складывалось ощущение, что в него наложили пару десятков килограммов камней. Не легче было и с оторванными конечностями тамплиера. Шаря в густой траве, Алексей лишь уповал на удачу, что не наткнётся на ещё одну мину. Погрузив второй мешок для трупов, осталось забрать снаряжение. В этот момент Алексея окончательно покинули силы. Винтовки казались несоизмеримо тяжёлыми, хотелось рухнуть на землю и полежать хотя бы пять минут. Лёша всего на секунду закроет глаза. Когда же он их откроет, то поймёт, что не понимает где находится.
Вокруг был густой лес. Где-то совсем рядом шерудели лопасти, но Алексей не мог определить где именно. Взобравшись на небольшой холм, он всё таки увидел источник шума. Но была одна загвоздка: между вертолётом и Алексеем простилалось минное поле, о чём говорили надписи на расставленных по периметру табличках. Лёша собрался обходить поле, но почти сразу остановился. Из-за лесной чащи выходил хартийский патруль. Пилоты увидели Алексея и жестами показывали, чтобы он не делал глупостей. Сам же Лёша настолько устал, что ему вдруг стало всё безразлично.
Ему стало всё равно на Саманту, что наверняка каждую минуту думала о нём.
Ему стало плевать на Вильгельма и их обещание выжить на войне.
Ему стали безразличны его мечты и планы на дальнейшую жизнь.
Он просто хотел, чтобы это всё наконец-то закончилось.
И Алексей сделал шаг в сторону мин.
Лёша не мог видеть как в тот момент у пилотов расширяются глаза. Он не испытывал страха или жалости к себе. Его терзало лишь желание бросить эти две чёртовых винтовки. Алексей продолжал упрямо идти вперёд по земле где каждый шаг должен стать последним. Кто знает, может быть в тот день у Смерти кончилось место в её таре? Или же Ангел-хранитель спас душу от жуткого конца? Алексей не помнил. Он вообще забыл, что с ним происходило в тот момент. Но почему-то он продолжал идти вперёд и ничего не детонировало. Будто вся хартийская мощь вдруг стала беспомощной перед одним измождённым солдатом.
Лёша поравнялся с пилотом и безразлично взглянул на него. Тот едва не рухнул на землю от только что увиденного поступка Алексея, но взял себя в руки и пропустил его вперёд.
— Нет, — покачал головой Лёха, — ты иди первый. По уставу кто начинал операцию выходит из неё последним.
Вертолёт набирал высоту. Алексей распластался на сиденье и почти сразу отрубился. Он не знал, что в поравнявшемся с ними другом вертолёте сидел спасённый пилот Генри. Операция завершилась успешно.
***
Скучные дипломатические переговоры сменялись яркими вечерними приёмами, где столы ломились от яств, играла музыка, а с лиц людей не слезала улыбка. Вечера сменялись интервью и фотосессиями на обложки журналов. Редкие часы покоя и возможность побыть одной казались чем-то нереальным.
Всё, что требовалось от Саманты она делала через силу. В первые дни разрывающая изнутри боль была невыносимой и она не покидала комнаты, отказавшись от еды и безостановочно рыдая. Постепенно боль утихала, сменяясь тихой яростью и желанием отомстить. Вскоре Саманта начала просить у Лоуренса отправить её обратно, но офицер всё время отвечал уклончиво, не давая ясного ответа. Потянулись длинные месяцы ожидания, ставшие для Саманты пыткой.
Но один из вечеров стал поворотным моментом. Саманта наблюдала за что-то обсуждавшей вместе с Викторией толпой гостей, держа в руках слегка наполненный бокал шампанского. В гомоне голосов она уловила как кто-то к ней подходил. Это был Лоуренс.
— Мастер сержант.
— Да, капитан?
— Я по поводу вашей отправки. Мы можем это обсудить в более спокойном месте?
— Конечно, — ответила слегка приободрившись девушка.
Лоуренс отвёл Саманту в кладовую. Пропустив девушку вперёд, он закрыл за собой дверь и встал напротив проёма, широко расставив ноги.
— Что вы хотели сказать, капитан?
— Раздевайся, — отчеканил он, глядя на неё плотоядным взглядом.
— Что? — опешила девушка.
Лоуренс набросился на Саманту, закрыв той рот и прижал к стене. Девушка всеми силами пыталась вырваться, но руки сковало стальной хваткой. Капитан принялся лапать свою жертву за интимные части тела.
— Долго мне пришлось ждать. Я как только тебя увидел, сразу понял, что не удержусь. Последний раз в Варшаве думал, что завяжу. Но с тобой... — он провёл кончиком языка по шраму. — А когда помер твой дружок, я понял, что это сигнал.
Саманта нащупала брошку, вытащила её и уколола креплением ладонь Лоуренса. Капитан вскрикнул, хватка ослабла и Саманта вырвалась, со всей силы ударив Лоуренса между ног. Капитан согнулся по полам и рухнул на пол, скуля от боли.
— А если бы ты не был тыловым клерком, — тяжело дыша сказала она, — я бы ни за что не вырвалась.
Саманта пулей вылетела из кладовой. Ей хотелось на воздух. Ни секунды больше она не могла находится среди звонкого смеха, шумной музыки и лицемерных лиц. Выбегая, она спохватилась, что потеряла брошь, но возвращаться было уже поздно. Выбежав на улицу, она попала под свет сотни фонарей вечернего города. Царство стали и бетона. Такое яркое и такое... фальшивое. Саманта неожиданно поняла, что чужая для этих мест. Единственное, что она сейчас хотела — немедленно вернуться туда, где была самим собой. На войну.
Сняв туфли на длинном каблуке и выбросив их прочь она пошла в сторону Нью-Йоркского аэропорта. В голубых глазах горел огонёк, созданный, чтобы сжечь всё, что олицетворяла собой Хартия.
***
— Леший, — позвал Алексея Ян.
— Чего ещё? — недовольно буркнул Алексей. — Я только с задания. Если ты на счёт куриц, то ребят не трогай. Это я предложил. Третий день уже нормально не жрём.
— Вы опять тырили у местных еду? — нахмурился офицер.
— Чёрт, — осёкся Алексей. — Тогда в чём дело?