— И почему мы должны его остановить?
— Потому что оно не нужно. Мы готовы подписать с вами мирный договор, где возвращаем все захваченные земли обратно, вплоть до Прибалтийского союза.
— И консул Гвин не против?
— А консула никто не спрашивал, — вклинился Вильгельм.
— Вы что заговор готовите?
— Лейтенант, очень жаль, что мы по разные стороны линии фронта. Вместе мы бы много чего добились. Но в одном вы ошиблись. План заговора готов уже как два месяца. Единственная причина, почему этого не произошло — во время переворота Хартия будет уязвима. Этого я допустить не могу. Поэтому прошу вас отложить наступление.
— А вы сами не в состоянии связаться с нашим командованием?
— И через несколько секунд оказаться в подвале «Отряда сто тридцать семь» по статье госизмены? Спасибо, мне хватает того, что я там бываю в качестве посетителя.
— Вижу выбора у нас нет.
— Почему же? Вы можете вернуться обратно в подвал. Через час придут Малыш Отто и Мстислав и вы погибните смертью настоящих героев. Но я думаю вы предпочитаете оставаться живыми.
— Хорошо, — помолчав, ответил Алексей, — мы согласны.
— Отлично, — расцвёл в улыбке Эрвин. — Теперь перейдём к небольшим мелочам, — он положил на стол чёрную флешку.
— Что это? — не понимал Алексей.
— Коды ядерного арсенала, — сказал Эрвин, будто это сущий пустяк.
— У вас есть ядерное оружие? — не верил своим ушам Лёша, а его глаза максимально расширились. — Но почему вы его не используете? Вы бы тогда победили в войне.
— В войнах нет победителей, лейтенант. А в ядерных — подавно. Единственная причина, почему ядерный хлам остался в шахтах — об этой флешке знает всего несколько человек и бо́льшая их часть в этой комнате. Алексей, на войне бывает всякое. Наш переворот может потерпеть неудачу. А тогда коды попадут в руки консула и «Отряду сто тридцать семь». И миру конец.
— Вы хотите, чтобы я сохранил эту флешку?
— В догадливости вам не отказать.
— Почему вы её просто не уничтожите? — спросила Саманта.
— Потому что там к тому же хранится информация об утилизации. После войны я собираюсь провести полное разоружение всего мирового ядерного запаса.
— Что мне делать с флешкой, если вы погибните?
— Поступайте как считаете правильным. Я вижу вы человек, которому стоит доверять. К тому же Вильгельм весьма лестно о вас отзывался. А я привык доверять своей правой руке. И, между прочим, только благодаря ему вы сейчас сидите здесь.
Вильгельм лишь молча кивнул Алексею в ответ.
— Развяжи их, — приказал Эрвин Вилли.
Алексей и Саманта почувствовали желанное облегчение и свободу в руках.
— Берите, лейтенант, — кивнул Эрвин на флешку. — Она не кусается. Пока что.
Алексей покрутил в руках кусок пластика и положил во внутренний карман.
— Теперь, похоже, всё, — он взглянул на часы. — Через минуту смена караула. Вы успеете проскочить. А дальше уже дело техники.
— Спасибо, маршал. Я много каким представлял Болотного Лиса, но точно не таким.
— Болотный Лис послал тысячи мальчиков на пулемёты и должен сгореть в аду. Но почему-то пока ещё жив. Ах да, — он почесал затылок, — чуть не забыл. Ударьте меня.
— Маршал, — покачал головой Вильгельм, — это не обязательно.
— Обязательно. Никто не поверит, что они сбежали и при этом даже не попытались меня покалечить. Давайте, лейтенант. Время.
Алексей и Эрвин поднялись, встав возле окна. Глядя на маршала, у Лёши сверкнула в глазах ненависть и он щедро зарядил Эрвину в глаз. Маршал рухнул у основания стены, держась за ушибленное место.
— Отличный... Отличный удар, — засмеялся маршал. — Теперь бегите. Чую кто-то будет скоро в ярости.
— Подождите, — сказала Саманта. — Глифи. Вы можете её спасти?
— Ваша подруга летавица?
Саманта кивнула.
— Она мертва. Малыш Отто, как всегда, перестарался.
Саманта несколько мгновений безэмоционально глядела на маршала и, больше ничего не сказав, открыла окно и перепрыгнула через подоконник.
— Слава Конфедерации, — отсалютовал Алексей, стоя в проёме окна.
— Ave Hartia, — ответили ему Эрвин и Вильгельм.
***
— Переворот? — не верил своим ушам Уинстон. — Они действительно решились выступить против консула?
— Лично маршал Эрвин, — уточнил Фридрих.
— Что им от нас нужно? Отложить наступление?
— Да, господин канцлер.
— А это не повредит нам в случае их провала?
— Ещё не все группы выполнили задание. Мы можем задержать наступление на несколько дней.
— Хорошо. Тогда откладывайте. Посмотрим во что выльется их авантюра.
Венский вальс
С самого утра ударил сильный мороз. Всё, куда падал взгляд незримого волшебника, замерзало и покрывалось прозрачным хрусталём. Вот только стихия не знала, что сегодня суждено произойти судьбоносным событиям и они затмят собой всю магию зимы.
Разглядывая узоры на стекле, Эрвин методично стучал пальцами по столу. Всё распределено по минутам, но его выход на сцену ещё не скоро. Поэтому маршал решил провести последние часы затишья у себя дома. Тем более он очень редко здесь бывал.
На столе лежала большая стопка бумаг, исписанных мелкими печатными буквами. Не вникая в контекст слов, кто угодно мог подумать, что это очередные приказы. Но маршал знал, что там описаны самые яркие моменты в его жизни. Эрвин долгими ночами диктовал Вильгельму свои мысли, а верный адъютант машинально материализовывал их на печатной машинке. Скоро эти страницы уйдут в мир и никто уже этого не сможет остановить. Но маршал всё же надеялся, что миру не придётся увидеть предисловия. Его Эрвин напечатал уже сам, без Вильгельма. Ведь лейтенант сейчас выполняет ключевую роль в исполнении плана.
Листок заканчивался лозунгом: «Ave konsyl! Ave Hartia!». А так же большой подписью, занимающую половину листа. Предисловие служило запасным планом. Ведь солдат всегда должен иметь запасной план.
— Ваш обед, господин маршал, — вырвала Эрвина из раздумий служанка, раскладывая первое и второе.
— Спасибо, — продолжая глядеть в окно, ответил Эрвин. В его отражении проглядывался большой фингал под глазом. — Можешь сказать который сейчас час?
— Почти два часа дня, господин маршал.
— Мне нужно точное время, — холодно настоял Эрвин.
Служанка поспешила в соседнюю комнату взглянуть на часы.
«Счастливая, — подумал Кнут. — Она может как угодно говорить о времени и не бояться последствий».
— Без трёх минут два, господин маршал, — послышался голос служанки.
— Отлично. Подойди сюда, — Эрвин положил в стопку бумаг небольшую карточку, а затем всё завернул в газетный лист. — Сегодня ты свободна, — сказала он, впервые взглянув на служанку. — Только тебе нужно передать это по вот этому адресу, — маршал протянул бумажку с названием и номером улицы.
— Там знают что с этим делать, господин маршал? — удивленно спросила девушка, беря свёрток.
— Да, им всё известно.
— Хорошо, господин маршал. Я всё сделаю.
— И скажи шофёру, чтобы разогревал машину. Мне нужно скоро ехать к консулу.
— Слушаюсь, господин маршал.
— Ave konsyl.
— Ave Hartia, — служанка, бережно неся свёрток, оставила Эрвина одного.
«Вся прелесть таких людей в одном — они не задают лишних вопросов. И не суют свой нос куда не просят. Ведь она даже не подумает, что отдаёт это в подпольное издательство».
Несмотря на мороз во всю светило солнце. Его лучи искрились на белой поверхности снега и среди свисавших сосулек.
— Элизабет, — глядя на своё отражение, прошептал Эрвин, — сейчас всё зависит от тебя и только от тебя.
***
— Что это? — непонимающе глядя на Эрвина, спросила Элизабет.
На столе лежала новенькая папка, но на её поверхности не осталось свободного места от печатей, помарок и грифов «Секретно».
— Прежде чем я вам скажу, — загадочно улыбнулся Эрвин, сомкнув ладони у подбородока, — откройте, пожалуйста, её на последней странице.
Лиза подчинилась. На последней странице стояла волнообразная закорючка. Но Элизабет словно ударила током.