Баркуда пока не замечали. Но это был лишь вопрос времени. Думать не оставалось времени. Лишь действовать.
Баркуд выпрыгнул из дырки в полу и со всех ног побежал к выходу. Гвардейцы и «Отряд сто тридцать семь» опомнились лишь тогда, когда он был уже на улице.
— Это ещё кто? — опешил один из людей Отто.
— Наши проблемы, — шикнул гвардеец. — За ним!
Слишком поздно. Баркуд свистел коню, а он уже бежал навстречу. Моментально запрыгнув в седло, он ускакал в чащу. Вечернее солнце грело лицо, а ветви уже не норовили его ударить.
«Держись, Эви. Потерпи ещё немного. Совсем чуть-чуть».
***
Кого действительно могло заинтересовать то, что Баркуд нашёл в бункере? По большому счёту только Хартию. Если бы он отдал флешку Ордену, его бы обвинили в нарушении кодекса, а за это карали смертью. Выбор был невелик.
Эрвин сверлил глазами флешку, вертя её своими пальцами в белоснежной перчатке. Серебряный конец отбивал солнечные зайчики. Маршал лишь едва шевелил губами, повторяя:
— Ты даже не представляешь, что там внутри… Не представляешь… Не представляешь…
— Я жду награду, — вывел его из забытья Баркуд.
— Да… Серебро. Конечно, пойдём.
Ведя Баркуда по полевой базе, встречные солдаты, вытянувшись как струны, отдавали честь и с непониманием смотрели на следовавшего за ним оборванца. Они остановились перед большим автомобилем.
— Нам сюда, — сказал Эрвин и открыл дверь.
Автомобиль служил полевым штабом для Эрвина. Внутри несколько офицеров что-то чертили на карте, один слушал радиопереговоры, а ещё двое играли в шахматы. Увидев Эрвина, все вскочили.
— Все на выход. Быстро, — не церемонясь, сказал Эрвин. Солдаты пулей вылетели из машины. — Садись, — указал маршал Баркуду на стул и сел напротив.
Баркуд молча ждал, что будет дальше. Эрвин лишь молчаливо смотрел на него.
— Как ты думаешь, что в этой флешке, — нарушил молчание маршал, показывая кусок пластика Баркуду.
— Понятия не имею. Скорей всего что-то очень секретное.
— Не представляешь, насколько. Я тебе попытаюсь объяснить ситуацию и положение, в которое ты меня ставишь. И, надеюсь, что ты меня поймёшь, — Эрвин глубоко вздохнул. — Ни для кого не секрет, что Восточный Союз был государством с оружием массового поражения. Оружие сдерживания для мировой безопасности и тому подобное. Разведка находила несколько шахт с боеголовками. Но без кодов и знаний, как это использовать, ракета остаётся огромным фонящем железом. Тогда Гвин приказал Отто Крюгеру найти эти коды. Узнав это, я приказал Гвардии сделать тоже самое. Как ты думаешь, почему я это сделал?
— Ты не хочешь, чтобы коды достались консулу?
— Верно. Я не уверен, что в какой-то момент он не захочет использовать оружие в деле. В этой флешке информация, способная в неправильных руках уничтожить всю Европу, а, возможно, и мир. Сгореть в ядерном огне никто не хочет, я так думаю.
— Почему ты мне это говоришь?
— Чтобы ты понял меня, — Эрвин выхватил пистолет и направил на Баркуда. — Ты слишком много видел и знаешь. Я не могу доверять тебе. Ты хорошо облопошил моих людей и людей Отто. В другой ситуации я бы даже предложил тебе у себя место. Но сейчас всё очень серьёзно. Либо я убью тебя, либо в конечном итоге умрут миллионы.
Баркуд побледнел и молча смотрел на Эрвина. Внезапно он резко кинулся на маршала, повалив карту и шахматную доску. В комнату ворвались гвардейцы и завалили Баркуда на стол.
— И на счёт серебра я не соврал, — горько улыбнулся Эрвин. — В пистолете серебряная пуля.
Выстрел. Пуля попала прямо в голову. Баркуд обмяк и больше не шевелился.
— Унести, — тихо приказал Эрвин. — Надеюсь, оно того стоило, — сказал он себе.
Между вторым и третьим звонком
Дорога, уходящая в ночную тьму. Окружающее пространство покрылось тёмным покрывалом и не пропускало ни капли света. Ночь правила бал и ликовала до первых лучей солнца.
Застава на перекрёстке. Бетонные блоки, белые мешки с песком, деревянная сторожка без окон. Нигде не горел свет. Из сторожки вышел парень в тёмном капюшоне. В руках блестел пистолет. По земле растекались лужицы крови от двух холодных трупов часовых. С них спешно снимали форму.
— Пошевеливайтесь, — шикнул парень в тёмном капюшоне. — Груз скоро будет здесь.
Ему не ответили и принялись переодеваться.
Хартия была самым могущественным государством в этом мире. Но, как и у всех, у неё были слабости и недостатки. Одна из них — преступность. «Отряду сто тридцать семь» не хватало сил, средств и методов, чтобы обеспечить безопасность во всех регионах. Так что на окраинах бандиты чувствовали себя прекрасно.
Парень сверился с часами. Осталось две минуты. Несколько дней назад проверенный источник сообщил о конвое с ценным грузом. Охраны быть не должно. Это настораживало, но источник ещё ни разу не давал осечки. Возможно, виной стало высокая нагрузка на офицерский состав и приставить конвой просто забыли.
В таких конвоях всегда было много денег и оружия. А ради этого стоило выйти на ночную «прогулку». Ведь некоторым, чтобы утолить внутри безграничную тоску нужно было только одно — убивать. Деньги — лишь приятное дополнение. На деньги можно провести весело время, купить себе тёплый уголок или же заработать ещё больше денег. Но деньги никогда не заполняли пустоту внутри людей. Никогда.
Вдалеке послышался гул двигателя. Заблестели фары. Как раз вовремя. Водитель был подкуплен, так что с транспортировкой груза проблем возникнуть не должно. Грузовая машина остановилась. Водитель мигнул грязными фарами. Это условный сигнал, означавший, что всё в силе.
— Груза много? — спросил парень водителя.
— Можешь пойти глянуть, — безразлично бросил тот.
Что-то было не так. Внутри терзало предчувствие чего-то плохого. Взяв себя в руки, парень подошёл к кузову.
Внутри на него уставилась пара десятков человек. Не сговариваясь, они направили на него оружие. У парня же перехватило дыхание.
«Гвардейцы», — промелькнула мысль.
Последние, что он видел — подошву солдатского ботинка, впечатавшуюся между глаз. Затем только темнота.
***
Ужасно болела голова. Казалось, что в неё вставили металлический штырь и там забыли. Во рту было противно от вкуса крови. Руки крепко связали.
С огромным усилием он открыл глаза. Какой-то сарай. В подтверждение этому был стойкий запах навоза. Над парнем стояло два гвардейца. Образцовые исполнители воли государства. Ни изъяна. Казалось, что они давно утратили свою личность, принеся её в жертву Хартии.
Дверь отворилась, и в сарай вошла девушка. Потрёпанная куртка, заплетённые тёмные волосы, покорный взгляд. Никто бы не признал в ней первую леди.
— Оставьте нас, — обратилась Элизабет к гвардейцам. Те молча подчинились, и девушка обратилась к пленнику: — Знаешь, как для одного из самых опасных преступников в Хартии, тебя оказалось не так уж и сложно поймать.
— Элизабет… — сладко протянул он. — А я уж думал, что Гвин поменял себе игрушку.
— А ты не изменился. Бороду отрастил, а на язык всё тот же остряк.
— Чего тебе нужно, куколка? Ни за что не поверю, что ты здесь мимоходом. Первые леди просто так нигде не появляются.
Больше всего на свете Лиза сейчас хотела бросить его. Пусть гвардейцы делают с ним всё, что душе угодно. Как бы они утёрли нос «Отряду сто тридцать семь».
«Почему Гвардия должна выполнять вашу работу?! Чем вы вообще заняты?!»
Элизабет смогла взять себя в руки. Он нужен. Он полезен. Ей и Эрвину.
— Скажи, Вильгельм, ты хочешь жить?
— У меня осталось несколько незаконченных дел.
— Я могу догадаться, каких. Дай угадаю: в тебе всё это время живёт ненависть. Ко мне. К Хартии. К Гвину. Горечь за потерянный дом и убитых друзей. Ты хочешь отомстить. Ты хочешь убить нашего славного консула. Моего супруга. Верно?
Вильгельм молчал. Элизабет попала в самое сокровенное.