— Извините, Виктория, что заставил вас ждать. Было неотложное дело, — объяснил Самвел, вернувшись из подвала.
— Я невольно все слышала, вы очень громко разговаривали, — смутилась Виктория Павловна.
— И что вы думаете?
— По поводу Никитиной? — уточнила Виктория Павловна.
— Зачем Никитиной? Пусть она сама о себе думает. Пусть о ней милиция думает, в конце концов. Мы будем думать в первую очередь о себе.
Виктория Павловна подумала и ответила:
— Я рада, что с вами повидалась. Мне многое стало понятно.
— Виктория, дорогая, я бы не хотел, чтобы у вас сложилось обо мне превратное мнение. Еще раз повторю. Я — не ангел. У меня есть много проблем, и с правоохранителями тоже. Но совесть моя чиста, поскольку я никого не убивал и не грабил. А это в наше время — уже много. И вы поймите, я после встречи с вами очень изменился. Что вы так смотрите? Да-да, я знаю. Я совершаю поступки, которых никогда не совершил бы раньше.
— Не знаю почему, но я вам верю, — тихонько сказала Виктория Павловна.
Самвел поцеловал ей руку. И в этот неподходящий момент ввалилась Анжела.
— Анжелка, кто тебя пустил?! — рявкнул Самвел.
— Здрасьте, — хмуро бросила Анжела. — Нужно поговорить. О Милке.
— Ладно, жди меня здесь. Сейчас вернусь, — приказал Самвел и пошел провожать Викторию Павловну.
— Что тебе нужно от меня, Анжела Кимовна?
— Посоветоваться пришла. Девчонки узнали в Милке эту… Никитину. — Анжела бросила на стол газету с фотографией Доминики.
— И что?
— Хотели бежать в милицию. А я остановила. Я им сказала, что на работу ее привел ты. Тебе и решать, что с ней делать.
Самвел был доволен:
— Аты на удивление сообразительная девица, Анжела Кимовна. Правильно решила. А ты не знаешь, где эта Милка сейчас? Что народ говорит? Кто-нибудь знает, где Мила?
— Да она смылась моментально, как газету увидела, — сообщила Анжела.
— Скажи девчонкам от себя, а не от меня, скажи, что рынок своих не сдает, — предупредил Самвел.
— Да какая она нам своя? Она Ритку нашу убила, — хмуро напомнила Анжела.
— Не каркай, убила. Ритка в больнице, — сообщил Самвел.
Анжела вдруг преобразилась:
— Самвельчик! Миленький! Надо же… А я ведь знала, я знала, что она жива… Самвел, а может, ты пробьешь нам как-нибудь по своим каналам, чтобы нас к Ритке пустили?
— Я уже узнавал, это невозможно. Состояние очень тяжелое, к ней не пускают. Скажи, а вы ведь с Милкой подружились? Похожа она на убийцу?
— Не знаю, что и думать, — честно призналась Анжела. — Плохой человек не кинется чужую собачку спасать…
Анжела в смятении подняла глаза на Самвела. Но тут грянул звонок.
— Самвел Михалыч, пожалуйста, зайди ко мне срочно. Это очень важно, — раздался голос Доминики.
Анжела подозрительно глянула на Самвела, хотела что-то сказать, но промолчала.
Самвел проводил ее и спустился к Доминике. Доминика снова позвонила Артему и попросила его найти фотографию Ритки. С Самвелом она заговорила о машине.
— Зачем она тебе? — поинтересовался Самвел.
Вместо ответа Доминика протянула ему бумагу:
— Мой надежный друг уже договорился с тремя моими бывшими поставщиками. Вот их телефоны, можешь звонить и заказывать товар.
— А ты молодец, — восхитился Самвел. — И что ты теперь хочешь?
— Мне нужно, чтобы ты меня кое-куда отвез. Срочно.
— Самвел не откажет в помощи ближнему. Нам нужно оружие? — поинтересовался Самвел.
— Зачем? Мы едем не убивать и не обороняться. Мы едем спасать человека, — объяснила Доминика.
«Господи, — молилась она. — Только бы успеть».
Юрий Владимирович сочинял письмо Доминике. Диана набирала на компьютере текст.
— Дорогая доченька! Мы искренне сожалеем, что тебя столь подло и несправедливо оклеветали. Мы не верим ни единому слову из всей этой мерзкой инсинуации. Знай, что родительский кров…
Тут Юрий Владимирович остановился и замолчал, глядя в потолок.
— Ну-у? — торопила его Диана.
Юрий Владимирович взял с полки «Словарь синонимов»:
— Сейчас-сейчас, погоди, слова не подбираются…
— Пап, да напиши ей по-простому, без пафоса — приезжай, мы тебя ждем, — сердилась Диана.
— Блестяще, Диана! Так и напиши. И подпишись: «Папа, Диана».
— Как скажешь.
— Я рад, что ты изменила отношение к Доминике, — откашлявшись, тихо сказал Юрий Владимирович.
— Пап, мне жаль тебя, мне жаль маму, я переживаю, что у вас не все чики-пики. А Доминика… У меня не было поводов менять к ней отношения. Она мне ничего хорошего не сделала. Но мне жаль ее. Я бы не хотела оказаться на ее месте.