«Что же с нами будет теперь? — казалось, кричало их молчание. — Что нам теперь делать?» Она понимала, что они ждали ее, но ограничилась тем, что сказала:
— Нам всем потребуется мужество.
Она собиралась возвратиться в свои покои, когда появился Нахтмин и направился к ней:
— Твое величество, он велел тебе провозгласить волю царя: он считал, что управление делами царства должно быть возложено на меня.
Он не терял времени. Ни малейшего следа печали на лице. Она покачала головой. Ей это было знакомо: четырьмя годами раньше она пережила подобное после смерти Тутанхамона.
— Пригласи Усермона и глав ведомств, — обратилась она к нему. — Мы должны составить провозглашение. Будет действительно лучше, если ты незамедлительно возьмешь власть в свои руки.
— А ты созови Царский совет, — сказал он.
Она пожала плечами. Неужели он не знал, что больше не было Царского совета? Ай его упразднил. Он сконцентрировал всю власть в своих руках. В результате теперь имело законную силу только слово царицы. Ай хотел, чтобы его преемником стал сильный мужчина, но по иронии судьбы в Двух Землях властвовала женщина.
— Что это за передвижения войск к Стене Принцев, что так встревожило царя? — спросила Анкесенамон.
— Утром должны вернуться гонцы, которых я отправил на разведку. По всей видимости, это исходит от Хоремхеба, но я не улавливаю в этом смысла.
— Держи меня в курсе.
Часом позже она вошла в кабинет Ая, где собрались главы ведомств. Все были напуганы. Лицо царицы являло собой маску, скрывавшую ее чувства.
— Царь желал, чтобы его сменил царевич — командующий Нахтмин, — сказала она. — Я хочу знать, все ли вы согласны с этим.
Все ответили, что согласны.
— Таким образом, мы должны составить воззвание, в котором будет сообщено о смерти царя и о том, что регентство взял на себя полководец Нахтмин.
Главы ведомств и Первый советник Усермон немного расслабились: власть в стране оставалась в руках династии.
— Могу ли я со всем уважением напомнить ее величеству, что объявлять о наследовании трона нельзя, пока не истекут семьдесят дней официального траура? — вмешался Майя.
Последовало несколько секунд молчания. Лица глав ведомств стали по меньшей мере озадаченными, даже растерянными.
— Казначей Майя, — заговорила царица тоном, не терпящим возражений, — я знаю обычаи своей страны. Я говорила не о наследовании трона, а о регентстве. В связи с опасностями, которые подстерегают страну и о которых ты информирован лучше, чем я или кто-либо из присутствующих, необходимо, чтобы в стране был сохранен порядок. Так вот, именно командующий Нахтмин будет за это отвечать. Твое замечание бестактно.
Майя побледнел.
Анкесенамон повернулась к Нахтмину, увидела улыбку одобрения в его глазах, затем обратилась к Первому советнику Усермону:
— Первый советник, — сказала она тем же властным тоном, — царевич-регент, главнокомандующий Нахтмин, скоро попросит тебя поторопить казначея Майю с отъездом в Мемфис, где его ждут новые обязанности.
Она бросила на Майю грозный взгляд. У казначея задрожала челюсть. Он поднялся, чтобы покинуть собрание. Когда он уже был у двери, Нахтмин остановил его:
— Казначей, ты удалишься, когда я дам тебе на это разрешение. Потрудись занять свое место.
— Царица выразила мне недоверие, мне нет больше места среди вас, — заметил мертвенно-бледный Майя.
— Казначей, твои тесные связи с полководцем Хоремхебом известны всем, — заявил Нахтмин. — Царица лишь сделала из этого вывод. Показав свое двуличие, рассчитывая на нашу наивность, ты пожелал, чтобы в течение семидесяти дней отсутствовала власть. Такого не будет.
Майя не знал, что сказать.
Писец попросил соблюдать регламент собрания.
Нахтмин прикусил губу.
— Все уже сказано, — заявил он.
Он направился к двери, чуть ли не оттолкнув Майю, и крикнул:
— Четырех стражников сюда!
— Командующий! — вскричал Майя.
Но Нахтмин его больше не слушал. Когда прибыли стражники, он указал пальцем на казначея:
— Этого человека следует арестовать. Увезите его в тюрьму дворца, там он будет ждать приговора.
— Это подлая клевета! — кричал Майя.
— Это не клевета, Майя, — возразил Нахтмин, — всего лишь нелицеприятная правда.