КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: Мне очень жаль; но так как это для вас вопрос необходимости, мой слуга отправится с вами и покажет, где нужно сворачивать. Антуан, отправляйся с господами — но не далее перекрестка.
АНТУАН (резко): Слушаюсь.
(КАРЛ и МАКС в сопровождении АНТУАНА выходят)
ЛЮСИЛЬ (кричит): Мы что же, совсем не будем танцевать?
ГРАФИНЯ ШТЕРН: Вы хотите сказать, что отпускаете этих людей?
МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР: Этих прелестных молодых людей, которые обещали нечто новенькое!
ГРАФИНЯ ШТЕРН: Вы, явившийся причиной всего этого!
ПЕРВЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Вы отпустили их; но почему не нас?
КНЯЗЬ ФЕРДИНАНД: Вы не просили меня об этом.
ГРАФИНЯ ШТЕРН: Вы не дали нам такой возможности.
МАДАМ ДЕ ЛА ВАЛЬЕР: Жалость, кажется, новый элемент в вашем характере.
ВТОРОЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Раз мы таковы, так останемся же такими навеки! Давайте начнем мазурку. Почему мы пререкаемся друг с другом здесь?
ТРЕТИЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Да, здесь. Где плач и скрежет зубовный!
(КНЯЗЬ играет мазурку; они танцуют и разражаются хохотом).
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Тот же перекресток, что и в Сцене первой; КАРЛ и МАКС в двуколке, АНТУАН сзади.
КАРЛ: Все-таки здорово, что нам удалось улизнуть из того дома! Что это такое было? Полагаю, лечебница для душевнобольных.
МАКС (серьезно): Нет, у меня сложилось другое мнение. Во всяком случае, давай не будем говорить об этом сейчас, — паж может услышать, к тому же при всей их эксцентричности эти люди были весьма любезны.
КАРЛ: Ба! Паж говорит только по-французски. Какая разница, что говорить?
МАКС: Думаю, большая. Мы же не знаем этих мест. Неизвестно, кто здесь обитает. Опять-таки у меня другая теория насчет всего этого. Но ты ей только посмеешься, и сейчас я тебе ничего не скажу. Однако если верна твоя теория, то они определенно весьма разумные сумасшедшие, маньяки с системой.
АНТУАН (на перекрестке): Messieurs, par là à droite, et vous y serez en quelque minutes[39].
КАРЛ (МАКСУ): Есть у тебя с собой какие-нибудь деньги? Мы должны ему что-нибудь дать.
МАКС: Есть: золотой. Но убраться из этого дома стоило золотого, хотя бедность студенческой братии вошла в поговорку.
(МАКС достает из кармана золотой, протягивает его АНТУАНУ, но тот исчез. Монета падает на дорогу).
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Дом графа Аксельманштейна. На сцене: ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН; ГРАФИНЯ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН; ИРЭН и ШАРЛОТТА.
ШАРЛОТТА (поднимается, выглядя уязвленной): Вы чуточку припозднились.
КАРЛ: Если бы вы только знали…
ГРАФИНЯ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Лучше поздно, чем никогда! Но боюсь, вы действительно опоздали на наш небольшой танцевальный вечер. Все уже разъехались.
ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: Да, и ужин растащили эти хищники! Так что боюсь, что нам нечего предложить вам, кроме постелей для ночлега.
КАРЛ: Если вы минутку потерпите и выслушаете нас, то найдете для нас достаточно оправдания. Мы свернули на перекрестке не в ту сторону и подъехали к освещенному дому, как мы решили, вашему. Войдя внутрь, мы обнаружили там людей, одетых в маскарадные костюмы. Нас порядочно рассердило то, что вы не предупредили нас об этом, мы думали, что это будет небольшой танцевальный вечер, и, поверите ли, мы оставались в том доме довольно длительное время, думая, что вы вот-вот появитесь. Эти люди были определенно дружелюбны, но уж очень странны.
ШАРЛОТТА: Право, Карл, я бы никогда не поверила в то, что вы придумаете такую длинную вымышленную историю в качестве оправдания. Потому что, хоть это и глупо, но вашей положительной стороной всегда было говорить правду!
ГРАФ АКСЕЛЬМАНШТЕЙН: На той дороге нет ни одного дома. По крайней мере, поблизости.
ИРЭН (приближаясь к МАКСУ): Но, Макс, как вы бледны! Что же произошло?
МАКС: Ну, Карл сказал правду, вот и все.
ИРЭН: Боже милостивый! Да, я понимаю.
МАКС: Вы тоже побледнели, Ирэн. Отчего же? Я не понимаю.
ИРЭН: Оставим это. Возможно, завтра я расскажу вам. Правда, не знаю, расскажу ли, я знаю, вы считаете меня ужасно суеверной и, вероятно, посмеетесь надо мной, но сейчас, кажется, вам не до смеха.