Она замолчала, и Тривейн не мог не заметить того выражения боли и горечи, которое словно тень пробежало по ее лицу. Он знал, что, несмотря ни на что, она считала себя ответственной за случившееся. Он подошел к жене, обнял ее.
— А ведь мы не любим Вашингтон, — сказал он. — Помнишь, в наш последний приезд сюда мы еле-еле дождались уик-энда? Искали малейший предлог, чтобы поскорее вернуться в Барнгет...
— Ты отличный парень, Эндрю, — улыбнулась Филис. — Напомни, чтобы я купила тебе новый катамаран!
Тривейн усмехнулся в ответ. Это была их старая шутка. Несколько лет назад, когда его компания боролась за выживание, он как-то заметил, что почувствует успех лишь тогда, когда сможет пойти в магазин и купить небольшой катамаран, не задумываясь о цене. В принципе это, конечно, имело отношение и ко всему другому...
— Давай закажем обед, — проговорил он, отпуская Филис, и, подойдя к чайному столику, открыл лежавшее на нем меню.
— О чем ты хотел говорить с Уолтером? — спросила Филис. — Что он может сделать?
— Я хочу, чтобы он объяснил мне, с точки зрения права, какая разница между мнением и фактической оценкой. Первое может разозлить меня, а второе кончится вызовом в министерство юстиции...
— А что, тебе очень важно разозлиться?
Оторвавшись от чтения меню, Тривейн взглянул на жену и кивнул.
— Да, — сказал он, — важно... И не потому, что задели мое самолюбие, вовсе нет! Просто я хочу видеть их испуганными. В конце концов, кто бы ни возглавил подкомитет, этот человек будет нуждаться в помощи! И если я как следует встряхну все это сборище, моему преемнику будет намного легче...
— Ты великодушен, Энди!
— Не совсем. Фил, — усмехнулся он, кладя меню рядом с телефоном. — Мне нравится наблюдать, как все эти надутые болваны извиваются, словно черви, особенно некоторые из них... У меня есть кое-какие цифры по оборонным показателям всех восьми штатов, которые они представляют. И самое страшное для них, если я просто-напросто зачитаю завтра эти цифры...
Филис засмеялась.
— Это и в самом деле ужасно, Энди! Больше того, уничтожающе!
— Да, неплохо. Даже если я, кроме цифр, вообще ничего не скажу, одного этого будет достаточно... О черт, как я устал и проголодался! Не хочу больше ни о чем думать! И не могу ничего делать, пока не поговорю с Уолтером!
— Успокойся. Поешь что-нибудь и поспи. Ты выглядишь таким измученным!
— Как воин, вернувшийся с поля битвы домой...
— Которого у нас в данный момент нет!
— А ты, знаешь, чертовски привлекательна!
— Заказывай ужин, Энди. Попроси бутылку хорошего красного вина, если у тебя, конечно, есть такое желание...
— У меня есть такое желание, — ответил Тривейн, — а ты не забудь, что должна мне катамаран.
Филис ласково улыбнулась в ответ, и Тривейн принялся набирать номер отдела заказов. Пока он объяснялся с клерком, Филис пошла в спальню — переодеться, сменить платье на пеньюар. Она знала, что после ужина они вдвоем прикончат бутылку бургундского, а потом займутся любовью. И очень хотела этого...
Филис лежала, уткнувшись лицом в грудь мужа, а он нежно ее обнимал. Оба чувствовали приятную усталость, которая всегда наступает после любви и вина.
Тривейн потянулся за сигаретами.
— Я не сплю... — сказала Филис.
— А должна была бы... Судя по фильмам хотя бы. Хочешь сигарету?
— Нет, спасибо... — покачала головой Филис, натягивая на себя рубашку. — Уже пятнадцать минут двенадцатого, — продолжала она, взглянув на часы. — Будешь звонить Уолтеру?
— Через несколько минут... Впрочем, не думаю, что он уже дома, сама знаешь, что значит с нашими пробками добраться домой из аэропорта... Ну а беседовать в этот час с Элен Мэдисон у меня нет никакого желания.
— Она очень несчастна... и мне так жаль ее...
— И все-таки я не хочу разговаривать с ней... А вот Уолтер, похоже, так ничего и не сказал о моем звонке...
Филис коснулась плеча мужа, погладила его по руке, как бы утверждая свое на него право.
— Энди, ты будешь говорить с президентом?
— Нет. Я сдержу свое слово и не уйду. К тому же не думаю, чтобы он приветствовал подобный шаг с моей стороны. Когда все будет кончено, позвоню, как это обычно делается в таких случаях, — обычный служебный звонок... Но давай вернемся ко всему этому завтра...
— По-моему, он оценит это... Во всяком случае, должен. Боже мой, но ведь ты опять начнешь думать о том, что потеряешь работу, которая тебе нравится, об оскорблениях и нападках, о потраченном зря времени!
— Успокойся, Филис! — перебил жену Тривейн. — Речь с самого начала шла не о благотворительной миссии, к тому же я предупрежден...
Телефонный звонок не позволил закончить фразу. Тривейн быстро взял трубку.
— Слушаю!
— Мистер Тривейн? — раздался в трубке голос дежурной.
— Да, это я...
— Извините, сэр, вы просили не беспокоить, но так много звонков...
— Что? — изумился Тривейн. — Не беспокоить меня? Я не давал никаких распоряжений... А ты, Филис?
— Конечно, нет! — покачала та головой.
— И тем не менее это так, сэр!
— Это ошибка! — Тривейн опустил ноги на пол. — Кто же пытался дозвониться?
— Распоряжение не беспокоить вас было передано на коммутатор в девять тридцать пять...
— Но послушайте, мы не отдавали никаких распоряжений! Я спрашиваю, кто мне звонил?
Выждав несколько секунд, чтобы дать успокоиться забывчивым постояльцам, дежурная сообщила:
— На линии мистер Мэдисон, сэр! Он настаивает на том, чтобы вы его выслушали, говорит, у него срочное дело, сэр!
— Соедините меня с ним, пожалуйста! Алло, это вы, Уолтер? Не знаю, в чем дело, но чертов коммутатор...
— Энди, это ужасно! Я знал, что вы хотели поговорить со мной, только поэтому я настаивал!
— Что именно ужасно, Уолтер?
— Настоящая трагедия, Энди!
— Что вам известно? Откуда?
— Как откуда? Да об этом твердят наперебой радио и телевидение!
— Уолтер, — задержав на мгновение дыхание прежде, чем говорить, спросил Тривейн. Его голос был спокоен и сдержан. — Может, вы наконец объясните, в чем дело?
— Сенатор... Старый Джиллет... Он погиб два часа назад. Автомобильная катастрофа на Феарфэкском мосту...
— Что такое ты говоришь?
Глава 10
Катастрофа была очень странной. Лоренс Миллер, шофер, находившийся в госпитале, рассказал, что произошло. Они доехали почти до центра, затем вернулись к сенату, и он поднялся на второй этаж за портфелем Джиллета, который тот забыл. Они переехали Потомак, и сенатор велел ехать в Феарфэкс, где у него был дом по старой дороге. Несмотря на возражения шофера — дорогу как раз ремонтировали, и не горели светильники, — раздраженный старик настоял на своем. Лоренс Миллер не знал почему.
За милю или около того от дома Джиллета они въехали на узкий железный мост, перекинутый через один из притоков Потомака. Правая сторона, у въезда в Феарфэкс, была намного ниже левой — Миллер хорошо это запомнил. Они доехали до середины, и тут с другой стороны прямо на них на огромной скорости помчался какой-то автомобиль с включенными фарами. Пришлось резко свернуть вправо, к перилам, чтобы не столкнуться. Встречную машину занесло в ту же сторону, и тогда Миллер сделал все возможное, чтобы проскочить между перилами и автомобилем. Он резко вывернул влево, и машина скатилась с моста на тормозах. Но старый Джиллет еще при первом вираже с такой силой ударился головой о дверцу, что скончался на месте.
Второй автомобиль благополучно переехал мост и скрылся из виду. Шофер не смог описать машину: свет фар его ослепил. Да и вообще, ему было не до того — он и сам находился в тяжелом состоянии...
Все случилось в девять часов пятьдесят пять минут.
Эндрю прочитал отчет в «Вашингтон пост» за завтраком. Он перечитал его несколько раз, стараясь обнаружить хоть что-нибудь, чего не передавали по радио и телевидению. Ничего нового, кроме информации о забытом портфеле, за которым ездили в здание сената. Однако, перечитывая в который раз заметку, он вдруг обратил внимание на час, когда случилась авария: двадцать один пятьдесят пять...