«Никто не хочет жить с видом на больницу», – пронеслось в голове тоскливое.
Часто после таких случайных визитов в госпиталь Морган задумывался о том, отчего его брат начал курить. И каждый раз – почти понимал. Почти.
Морозный воздух казался невообразимо сладким.
– Почему ты ей помог?
Ещё пятнадцать секунд назад поблизости не было ни одного человека. Но Морган сначала узнал голос, а затем только вспомнил, что вокруг никого, а потому даже не удивился.
– Здравствуй, Уилки. Слушай, а ни у кого ещё из-за твоих внезапных появлений сердце не отказывало?
– Таким наглым юнцам, как ты, это не грозит, а до других людей мне дела нет, – снисходительно отмахнулся он. – Ответь на вопрос. Я жду.
Морган любопытно скосил глаза.
При свете дня Уилки выглядел… тривиально. Он не переливался на солнце, как алмазами обсыпанный, и сквозь него не просвечивала кирпичная кладка дома напротив. Его коричневое пальто с чёрными пуговицами напоминало о сезонных распродажах в «Спенсерс», а потёртые джинсы походили на безразмерные китайские подделки, которые Ривс постоянно заказывал онлайн с доставкой на дом – за тем исключением, что эти-то на часовщике сидели прекрасно. Смешная шапка крупной вязки была того самого тёмно-синего оттенка, который идеально подходит всем без исключения светловолосым.
Впрочем, классическим блондином Морган бы его не назвал – скорее седым. Но не по-благородному, а некрасивой «пятнистой» сединой: волосы на ярком свету казались пегими. Определить изначальный цвет было невозможно. Как и оттенок кожи, словно Уилки долго-долго лазил по пыльным чердакам, а затем попытался умыться, но только размазал грязь по лицу.
И лишь глаза оставались по-прежнему нечеловечески яркими.
«Он должен быть чистым светом, – пронеслось вдруг у Моргана в голове. Мысль казалась странно знакомой, словно он когда-то уже думал об этом, но позабыл. – Златоглазка из-под холма. Что он вообще забыл у нас в городе?»
Уилки заинтересованно выгнул бровь, точно мог знать, что за идеи вертятся в голове у визави.
– Почему помог? – переспросил Морган, растягивая время и пытаясь замять неловкость. Щёки точно загорелись, и хотелось верить, что это от холода. – М-м… Наверно, потому что мне так нравится.
– Какой славный юноша, – с усмешкой повторил Уилки свою любимую присказку, и прозвучало это изысканным издевательством. – Неужели?
А Морган понял вдруг, что случайный, наобум сказанный ответ и был той самой сокровенной правдой, которую обычно месяцами раскапывают психоаналитики.
– Да, – кивнул он уверенно. – И всегда нравилось. Может, поэтому я в мэрии чувствую себя на своём месте, а… – «Кэндл», чуть не сказал он, но почему-то запнулся на имени; ему показалось опасным упоминать кого-то конкретного при Уилки. – …а одна моя коллега тихо паникует из-за посетителей. И начинает их драконить.
– Драконить? – фыркнул Уилки. Он по-прежнему стоял на одном месте, сунув руки в карманы. Солнце, бьющее прямо в глаза, нисколько ему не мешало; оно плавилось в зрачках чистым золотом.
– Терроризировать, – с улыбкой поправился Морган. При свете дня общаться с Уилки было не так уж страшно. Если бы не лёгкое, но навязчивое ощущение ирреальности, как в правдоподобном кошмаре, то можно было бы принять его за старого знакомого по колледжу. – Любимое словечко моей сестры.
Выражение глаз Уилки стало задумчивым.
– Ты ведь любишь свою семью, – произнёс он ровным тоном, но Моргана пробил озноб. – Очень сильно любишь.
Морган нащупал в кармане шокер, хотя точно знал, что против Уилки обычное оружие не поможет.
Просто так было спокойнее.
– Тебе тоже нужна помощь, как миссис Паддлз? – безмятежно улыбнулся он. Лицо словно онемело, и самое обычное действие требовало нечеловеческих усилий. – Если хочешь, я могу провести тебя в госпиталь. И устроить на обследование – даже без медицинской страховки.
– Восхищён твоими связями, – усмехнулся Уилки и по-совиному плавно повернул голову, уставившись на крыльцо госпиталя под массивным чёрным навесом. Моргану это сооружение всегда напоминало крышку от гроба. – Однако я пришёл сюда по другой причине. И даже не ради встречи с тобой, хотя она для меня, не спорю, стала приятным сюрпризом. Я просто слежу за разломом.
Если бы Морган был собакой, то сейчас он бы насторожённо поставил уши и завилял хвостом.