Так оно, в конечном счете, и получилось.
***
Нелегко было Моисею расстаться с комфортной жизнью египетского вельможи. Образование, изысканные манеры, верные друзья, роскошные женщины, блеск египетской культуры – всё это было неотъемлемой частью той жизни, к которой он привык с самого детства.
Что могло быть у него общего с израильскими бедняками, прозябающими в беспробудной нужде?
Правильно, ничего.
Рассудив здраво Моисей решил не лишать себя мирских удовольствий. Ну, мало ли, иудей? Вон их сколько по Египту бродит, а он такой один. По происхождению иудей, а внешне египтянин, даже имя и то у него египетское, так на кой ляд ломать свою светлую голову? Нужно тщательно скрыть своё происхождение и всех дел.
Проблема оставалась одна - проклятый слуга, знавший страшную тайну. Конечно, слуге можно было бы заплатить, но кто даст гарантии, что тот со временем не превратится в гнусного шантажиста?
Правильно, никто.
Пришлось отправить толстяка искать золотой браслет, инкрустированный драгоценными камнями, якобы утерянный рассеянным юношей в прибрежных водах великого Нила. Моисей даже точное место указал, где искать, добавив что если слуга таки отыщет браслет в мутной воде, то может оставить его себе. Алчность как всегда взяла верх над благоразумием, и опасный свидетель был тихо и без особой суеты съеден тремя крокодилами, специально прикормленными в определённом месте реки находчивым юношей.
Так одна серьёзная проблема была частично решена.
Оставалась ещё мать и многочисленные жлобы родственники, но Моисей рассчитывал на то, что прослышав об участи трепливого соплеменника, обожающего травить всевозможные истории, бесчисленные родичи будут держать свои языки за зубами.
Расчёт оказался верным и Моисей благополучно прожил в роскоши и достатке ровно сорок лет и один день.
***
Ох, что это было за время.
Когда Моисею стукнул тридцатник, он получил долгожданное звание египетского жреца, вследствие чего возвысился невероятно и уже даже мог влиять на политическую жизнь страны. Он плавал по Нилу в лодке фараона, где на испепеляемой яростным солнцем палубе его развлекали взопревшие музыканты и фокусники. Когда он возвращался во дворец, красивые танцовщицы ублажали его плясками под аккомпанемент арф и флейт и наиболее понравившаяся девушка допускалась в роскошную спальню знатного господина.
Новая столица Египта Раамсес был прекрасен. Город строили по образцу и подобию Фив. Улицы его были необычайно широки, дворцы и храмы, посвящённые многочисленным египетским богам, великолепны. Именно здесь любил гулять счастливый беззаботный Моисей, думая о вечном, незыблемом и мудром (в основном о том, как бы ещё сорок лет ни черта не делать).
Однако ближе к сорока годам стал одолевать будущего пророка странный душевный недуг. Мучила Моисея бессонница, вернее, мучили его кошмары из-за которых не мог он нормально спать, неприкаянно бродя по ночному египетскому дворцу. В тревожных снах являлась ему мать и лицо её было печальным, а взгляд смотрел с упреком и слышались ему во сне далёкие стенания, свист кнутов и звон цепей. Странные голоса проклинали свою судьбу, жалуясь на несправедливость. Голоса рыдали, голоса молили о спасении.
Последней каплей было появление во снах покойного слуги, открывшего Моисею тайну его рождения. Слуга приходил не один, а в окружении зелёных зубастых крокодилов, смотревших на Моисея с большой укоризной. Недовольство покойного слуги будущий пророк ещё мог как-то себе объяснить, но укоризненные взгляды крокодилов… Мало им что ли тогда показалось? Или быть может они издохли от несварения? Одним словом какой-то горячечный бред. Толстый слуга не говорил ни слова, а лишь смотрел как-то странно, будто силился что-то сказать и не мог и с его мокрых одежд стекала чёрная вода реки Нил…
Это был знак!
Нет, даже не знак, а ЗНАКИ. Судьба звала будущего пророка. Громогласно трубила в боевой рог. Судьба что-то от него хотела. Она вмешивалась в его налаженную благополучную жизнь, грозя разрушить всё то, к чему он так привык и с чем не хотел расставаться.
Тревожные сны привели к тому, что Моисей постоянно чувствовал себя в чём-то виноватым, будто жил не своей, а чужой жизнью, вероломно украденной у другого человека…
В общем, все эти ночные бредни закончились тем, что будущий пророк укокошил египтянина.