– Сегодня, сейчас я такой, каким ты привык меня видеть. Когда болезнь возьмет надо мной верх, я… Я не хочу… Я хочу опередить ее. Для тебя это гораздо важнее, чем для меня.
– Ты убьешь себя?
Заданный в лоб вопрос прозвучал так грубо, что Этьен инстинктивно отодвинулся.
– Не знаю… Нет. Нет. Я не покончу с собой. Твоя тетя снабдила меня кучей обезболивающих.
– Тебе страшно?
– Нет. Я боюсь за тебя. Не хочется оставлять тебя одного. Слава богу, твоя мама – гений, с ней ты никогда не будешь одинок. Слышишь, Валентин? Никогда.
– Так почему ты сбегаешь, ничего ей не сказав?
Этьен не отвечает. Он смотрит в пол, потом поднимает глаза, встречается взглядом с сыном – и они понимают друг друга без слов. Так было всегда.
– Я написал письмо и все объяснил… Маме будет нелегко, но она в конце концов все поймет.
– Ты будешь один?
– С Ниной. И еще с одним человеком, вы только что виделись у приюта.
– Но почему не мы с мамой?
– Потому что так проще. Мне… и вам тоже.
Они снова долго молчат. Снизу, из гостиной, доносятся голоса игроков в таро.
Наконец Валентин говорит:
– Я никому не скажу.
– Я буду часто звонить, – обещает Этьен. – Каждый вечер. Клянусь, что не пропущу ни одного «сеанса связи». Отвечай на все незнакомые и скрытые номера, договорились?
– Куда ты отправишься?
– Понятия не имею. Решим по дороге… Не хочу, чтобы ты запомнил меня пропахшим лекарствами и больницей…
Этьен обнимает сына.
– Запомни запах отца, мужчины, который любит тебя больше жизни. Не вонючей развалины…
67
10 августа 1994
«Этьен!
Я знала, что однажды ты станешь моим, как только увидела тебя в самый первый раз.
Знала или решила? Да какая разница! Результат один и тот же: мы вместе.
Я никогда не думала, что ты заставишь меня так страдать, а если бы и думала, все равно сразу легла бы с тобой в постель.
Я прочла в одном журнале, что чем большее удовольствие доставляет тебе твой мужчина, тем сильнее ты страдаешь в разлуке с ним. Налог на любовную случку очень высок.
Ты неотразим, ты типичный красавчик, а я полная дура. Ты улыбаешься, женщина тает, дальше все идет как по маслу…
«Ты глупа как пробка…» – часто повторяла моя бабушка. И была права…
Ты уехал с родителями отдыхать, а я весь июль работала в пиццерии. Идеальное место по части чаевых.
Моя копилка каждый вечер пополнялась не только банкнотами, но и слезами.
Я мчалась к себе в комнату в надежде найти на письменном столе письмо или открытку – от тебя.
Ты уехал 15 июля и ни разу не написал. Я чувствовала, что ты отдалился, но думала, что дело не в чувствах, а в расстоянии, и убедила себя, дура несчастная, что мой мальчик страдает в разлуке.
И я поехала во Фрежюс, к подруге, и эти несколько часов на юге оказались очень поучительными.
От Фрежюса до Сен-Рафаэля всего три километра, и мне было хорошо известно название пляжа, на котором ты с детства практически живешь, когда приезжаешь отдыхать. Я решила сделать тебе сюрприз. Он удался. Правда, чтобы увидеть тебя, пришлось бы согнать лежавшую на тебе девицу. А я и не знала, что твое второе предназначение – быть банным полотенцем для предприимчивых блондинок. Ты и представить себе не можешь, как я была унижена, увидев, как ты ее тискаешь. Пришлось даже выплюнуть недоеденный хот-дог в урну. Любовь жестока. Не каждый с ней справится. А ревность и вовсе способна убить. Уж ты мне поверь, я стояла и смотрела на вас, не в силах шевельнуться. Это было страшнее ночного кошмара, когда ты кричишь и не можешь проснуться. Мне хотелось вырвать тебе глаза, «не отходя от кассы», но, учитывая мое состояние, я не стала этого делать, развернулась и ушла.
Какой же ты придурок…
И двуличная сволочь.
Вчера вечером я вернулась в Ла-Комель.
Разбитая, выплакав все глаза.
Сегодня утром меня терзают вопросы. Ты бросишь меня, когда вернешься? Посмеешь взглянуть мне в глаза? Или порвешь со мной по телефону? Не исключено, что ты будешь прятаться до самого отъезда, твоего – в Париж, моего – в Дижон.
Если я не поломаю тебе все планы.
Прежде чем принимать решение, послушай, что я скажу, и взвесь все за и против.
27 июля мне исполнилось 18 лет. Я ждала, что ты позвонишь и поздравишь меня. Скажешь: С днем рождения!
Я даже поставила в церкви свечку Деве Марии, чтобы Она заставила тебя проявиться. Видишь, до чего дошло: я, атеистка, прошу помощи у Неба.